– Володя, оставь-ка эту, – наконец послышалось грустное с заднего сиденья, когда в динамиках заиграла нетленная «I will survive» в исполнении Глории Гейнор. – И погромче сделай.
Пассажир прикрыл глаза и начал подпевать, покачивая в такт мелодии головой. Ничто так не успокаивало его, как музыка, а особенно эта песня. Но даже она не могла помочь ему сейчас – настолько паршивым было его настроение. Хотелось нажраться, как последняя свинья, и забыть обо всем на свете.
В дальнем свете фар на асфальте засияли-засветились, слепя, фликирующие сигнальные конусы, свидетельствующие о том, что участок дороги перекрыт и на нем ведутся ремонтные работы. Вроде бы ничего странного в этом не было. Но ведь подобные мероприятия обычно проводят в светлое время суток. Сейчас же была ночь. Однако это нисколько не насторожило личного шофера Ладутько. Мало ли что случилось – вдруг трубу прорвало?
«Мерседес» притормозил перед вагончиком-бытовкой. Шофер приспустил боковое стекло и поинтересовался у смуглого дорожника, ковыряющегося в зубах спичкой:
– Что произошло?
Тот заскользил взглядом по машине и присвистнул – мол, крутая тачила, что за кента везешь? Но его вопросительный взгляд так и остался без ответа. А рассмотреть лицо пассажира за тонировкой не представлялось возможным.
– Так что произошло-то? – уже теряя терпение, вновь спросил шофер.
– Дрянь дело. Асфальт в трех местах просел, а под ним натуральная жижа, как на болоте. Пришлось три километра шоссе перекрыть. Что за хрень, не знаем. Может, грунтовыми водами подмыло… – прошмякал он губами, не вынимая изо рта спички.
– Да уж, точно дрянь, – глянув на часы, произнес шофер. – Моему пассажиру в аэропорт срочно надо. Но вот как мне туда попасть, раз шоссе перекрыто? Объезд-то вы предусмотрели?
– А то как же, предусмотрели, вот только не успели знаки выставить. – И дорожный мастер указал рукой на песчаную дорогу, уходящую в глубь соснового леса. – Конечно, немножко дольше выйдет, но на трассу по-любому выскочишь. А там и до аэропорта рукой подать, – прозвучало обнадеживающе.
Дорога, указанная дорожником, оказалась не слишком разбитой, чувствовалось, что ее пригладили грейдером. Но все равно «Мерседес» не ехал по ней, а буквально плыл, словно по волнам – то возносился на бугор, то нырял в яму. Было видно, что по ней постоянно ездят большегрузные машины и простым легковушкам с низкой посадкой тут делать нечего.
Наконец сосенки расступились, и «Мерседес» замер на краю гигантского карьера, напоминающего своими очертаниями лунный кратер. В нем огромными древнеегипетскими пирамидами высились песчаные горы. Возле них томились под призрачным лунным светом самосвалы, гусеничные бульдозеры и экскаваторы – машины отнюдь не маленькие. Но все они меркли на фоне карьерного самосвала – великана-монстра «БелАЗа», смотрелись рядом с ним карликами.
Вдалеке за проседью леса горела-манила огнями трасса. Добраться до нее можно было лишь одним- единственным способом – проехав через карьер. Шофер никак не мог понять, почему дорожный мастер не сообщил ему о его существовании. Может, забыл? А вдруг это он заблудился? Хотя нет, исключено. Никаких съездов, поворотов по дороге сюда он не заметил. В любом случае времени возвращаться назад уже не было. Да и был ли в этом смысл? Вот она, трасса, – до нее минут десять-пятнадцать езды.
«Мерседес» съехал по крутому склону и запетлял меж песчаных насыпей.
– Жутковатое место, – оглядываясь по сторонам, признался пассажир, вытащил фляжку, скрутил крышечку и сделал пару затяжных глотков. – И другие машины где?
В салоне запахло коньяком.
– Согласен, – непьющий шофер поморщился. – Но главное, что на трассу выскочим.
В последнее время пассажир стал пугливым. Он во всем видел угрозу своей жизни. И на то у него были весомые причины. Вот и сейчас ему стало не по себе, возникло нехорошее предчувствие. А что, если это ловушка? Что, если его специально заманили в этот карьер? Вдруг бульдозеры неожиданно «оживут» – вспыхнут фары, затарахтят двигатели, и они двинутся на «Мерседес»? Окружат его со всех сторон, зажмут в тисках своими отвалами и начнут давить-давить, пока не сплющат в консервную банку… Или по машине проедется многотонный «БелАЗ», оставив от нее лепешку. Или ни с того ни с сего сойдет на «Мерседес» песчаной лавиной один из обрывов…
Но ничего подобного не произошло. «Мерседес» благополучно добрался до аэропорта. На взлетно- посадочной полосе его уже дожидался небольшой самолет. Шофер помог своему пассажиру поднять на борт тяжелый чемодан, пожелал счастливой дороги, сел за руль и укатил.
Шофер вернулся домой на рассвете. Спать уже не хотелось. Поэтому, сварив себе кофе, он устроился с чашечкой горячего бодрящего напитка перед телевизором и щелкнул пультом. На экране появилась молоденькая ведущая областного телеканала «ОТВ». Лицо ее было бледным, а взгляд взволнованным.
– В эфире экстренный выпуск новостей, – загробным голосом сообщила она. – Несколько минут назад… – Каждое слово давалось ей с трудом.
На коленях у Евсеева, скрутившись в клубочек, лежал сибирский кот: довольно мурлыкал, терся мордочкой о руку хозяина, время от времени поглядывая на гостя. Леонид Витольдович сидел в удобном кожаном кресле, пригубливал из бокала прохладное шампанское и никак не мог налюбоваться картинкой на широкоформатном плазменном телевизоре.
По ту сторону экрана происходило следующее. В чистом поле дымились залитые пеной, обгоревшие обломки самолета. Чуть поодаль стояли кареты «Скорой помощи», пожарные расчеты, полицейские машины. Завывали сирены. За спиной спецкора, ведущего репортаж с места авиакатастрофы, то и дело мелькали эмчеэсники, простые зеваки.
– Причины крушения арендованного частного самолета выясняются. Но уже сейчас некоторые специалисты выдвигают свои версии случившегося. Самая распространенная из них – отказ левого двигателя, – сообщил специальный корреспондент областного телеканала «ОТВ». – И мне тут подсказывают в наушник, что нашелся очевидец этой ужасной авиакатастрофы. Сейчас мы дадим ему слово.
В кадре рядом со спецкором появился седоволосый мужик в дождевике и в резиновых сапогах до колен. Покрасневшее лицо, расширенные зрачки, мимика – все говорило о том, что накануне он сильно поддавал.
– Я тут с приятелями на речке рыбачил. Слышу, гудит что-то в небе. Глядь – а там самолет летит, точнее, падает, завалившись на левое крыло. Ну, думаю, пи… – матюкнулся в прямом эфире мужичок. – Потом как ху… повсюду огонь, дым столбом, бл… валит…
– Спасибо, спасибо, – торопливо прервал его спецкор. – Еще раз напомню нашим телезрителям, что сегодня ночью потерпел крушение частный арендованный самолет, на борту которого находились губернатор Николай Павлович Ладутько, пилот… – И он перечислил членов экипажа. – Все мы скорбим вместе с их близкими и родными. Выясняются и причины, по которым губернатор оказался на борту этого самолета.
Скалозубов широко улыбнулся, поднял бокал. Поднял свой и Евсеев.
– Земля ему пухом, – проговорил член Совета по нравственному и духовному воспитанию несовершеннолетних.
– Хоть и сволочью последней был, – вставил свои «пять копеек» Игорь Яковлевич.
– О покойниках либо хорошо, либо ничего, – деликатно напомнил Леонид Витольдович, хотя он не меньше полковника радовался тому, что губернатор наконец отошел в мир иной.
Не чокаясь, выпили. Сибирский кот спрыгнул на пол и, гордо подняв хвост, побрел, перебирая лапами по лакированному паркету, к приоткрытой двери. Домашний питомец словно бы почувствовал, что между его хозяином и гостем назревает серьезный разговор и не стоит им мешать.
– Что тут еще скажешь? Молодец, – похвалил Евсеева Скалозубов. – Твоя идея была?
Игорь Яковлевич скромно развел руками.
– Ну вы же сами сказали, что попасть в ДТП может каждый. Что от этого никто не застрахован, даже сам губернатор. – И он заискивающе улыбнулся. – Но я посчитал, что ДТП будет как-то слишком банально. А вот авиакатастрофа… Да и владелец самолета страховку получит. Всем полный профит.
– Даже не буду спрашивать, как ты все это организовал; знаю, что все равно не скажешь. – И Леонид Витольдович закинул ногу на ногу.
