Снова Законодатель:
— И вы не сочли нужным уведомить нас заблаговременно?
— Я не думал, что это так серьезно.
Все трое уставились на Миссионера.
Не привыкший унижаться, он предпринял отчаянную попытку:
— Послушайте, я же был у черта на рогах. Я не хотел, чтобы сделка пошла псу под хвост. Что мне оставалось? Я действовал в наших общих интересах. И, если честно, рассчитывал, что вы мне потом спасибо скажете, а не песочить начнете…
Они по-прежнему не сводили с него глаз.
— И откуда мне было знать, что он до сих пор там? Времени-то сколько прошло…
— Да ну? — усомнился Учитель. — Значит, ты настолько наивен? Или просто дурак?
— Откуда мне было знать…
— Ты думал, он просто возьмет и перестанет это делать, да? Что он изменится? Уж кому, как не тебе, знать, насколько это маловероятно.
Миссионер тяжело вздохнул.
— Простите. Я не подумал.
— Клетка по-прежнему там, — сказал Учитель.
Миссионер вздрогнул.
— Да. Ну… Я думал, у него есть еще…
— Есть, — согласился Законодатель. — Резервные.
— Тогда почему нельзя…
— Потому что у каждого свои предпочтения. — Судя по голосу Мэра, разговор был окончен. — И у него тоже. Все это — составные части одного ритуала.
— Я не думал, что ритуал остался… Я думал, если все получится, в будущем…
— Это пустая болтовня, — оборвал его Законодатель. — Мы хотим знать, что происходит в данный момент. Нужно ликвидировать последствия. Нужно составить план.
— Верно, — отозвался Мэр. — Отчет о проделанной работе. Новые предложения.
— Я это так себе представляю, — сказал Законодатель. — Мы должны работать в трех направлениях. Первое. Как продвигается расследование? Что полицейские успели выяснить насчет клетки и мальчика? Второе. Нужно удостовериться, что это никак не повлияет на своевременную доставку. Третье. Поддерживать установленный ход ритуала.
Миссионер, казалось, не вполне его понял.
— А ритуал еще продолжается? После всего этого?
— Разумеется, — отрезал Законодатель. — Он слишком важен, чтобы прерваться ни с того ни с сего. Важен для него. Он и так злится из-за этой заварухи. Ужасно злится.
По телу Миссионера пробежала дрожь.
— Ага. Понятно. А нельзя просто…
И не договорив, понял, что услышит в ответ.
Учитель молча посмотрел на него.
Миссионер снова вздохнул.
— Господи, вот так вляпались! — Но когда он поднял голову, глаза его горели. — Погодите-ка. А разве он не может использовать другого? Обязательно этого?
— Думай головой, прежде чем задавать такие вопросы, — разочарованно протянул Мэр. — Это должен быть избранный ребенок. Таковы требования ритуала. — Он зловеще ухмыльнулся. — Или вы хотите лично предложить ему замену?
— Стало быть, выбора нет, — подытожил Учитель. — Необходимо вернуть ребенка.
— Более того, — сказал Мэр, — необходимо взять расследование под контроль.
Все одновременно обернулись к Законодателю. Тот неуверенно улыбнулся.
— Значит, я один за все в ответе. В который уже раз.
— А эта женщина до сих пор представляет для нас угрозу? — спросил Учитель.
— Нет, — ответил Законодатель. — Сегодня утром она погибла. Несчастный случай.
— Отлично, — сказал Учитель. — Хоть одной проблемой меньше. Так ведь?
— Все улажено. Думаю, это не грозит нам никакими последствиями.
— Господи, вот так вляпались! — повторил Миссионер.
— Не мы, а лично ты, — поправил его Учитель.
— Снова пустая болтовня, — вмешался Законодатель. — Мы должны думать, планировать. Ну же, соберитесь! Сосредоточьтесь. Это самое ответственное задание за год.
Все, как по команде, откинулись на спинки стульев и погрузились в раздумья. Тишину комнаты для совещаний нарушало лишь глухое гудение кондиционера.
Затем, собравшись и сосредоточившись, они возобновили разговор.
И в конечном итоге составили план.
Донна поднесла кружку к губам. Горячо. Поставив кружку на столик у дивана, она вытащила из пепельницы недокуренную сигарету и затянулась. Прислушалась, как трещит горящая бумага. Почувствовала, как дым расползается по телу. По всему телу. Выдохнула — и дымом заволокло все, что она видела. Зажав сигарету между указательным и средним пальцами, она смотрела на ее горящий кончик. Дрожь в руках, вызванная недавним перепоем и перебором с наркотой, под действием чая и никотина понемногу стихала. Еще раз затянувшись, она поджала ноги, уселась поудобнее и принялась наблюдать за Беном, игравшим на полу. Побег. Вот о чем она думала, глядя на ребенка. Бежать. А еще она думала о Фэйт.
И о том, как обманула эту сучку из полиции.
Побег. Да уж, в этом Донна была докой. Просто, блин, кандидатскую защитила на тему побегов. Если в чем-то она и разбиралась, так это в способах бегства.
Так она, собственно, и дошла до такой жизни. Так, честно говоря, до такой жизни доходили все девчонки. Но кто ж из них говорил честно? Да никто. Особенно с людьми, на которых им плевать. А именно с такими людьми и приходилось в основном общаться. Клиенты. Копы. Муниципалы. Иной раз — все сразу.
И побег… Бегство. Все они от чего-то бежали. Она не была исключением. От мужей, которые их избивали. От отцов, которые их насиловали. От отцов, дядей и друзей. От семей, которые ничем не могли им помочь. Бежали. Всегда бежали.
Потому-то они и стали кончеными людьми. И она не исключение. Все они хотели от чего-то убежать.
А куда — это уже не столь важно. В новую жизнь. Чтобы стать другими. Взять новые имена. Способов много: таблетки, бухло, крэк, трава. Все это здорово. Потом, конечно, бывает хреново, но что с того? Можно же еще раздобыть. И снова уделаться.
Убежать.
Она снова отхлебнула чаю — в самый раз. Снова затянулась.
Фэйт всегда говорила, что убегает. От чего-то. Вечно какие-то истории, Донна даже слушала вполуха. У нее и своих историй хватало. Иногда она их рассказывала, но обязательно что-то меняла. Никогда не повторялась. И каждый раз истории эти были правдой. По крайней мере, пока она их рассказывала.
Но вот у Фэйт… Всегда одни и те же. Вечный побег. От какой-то страшной силы. Не может и слова вымолвить — а бежать должна.
Донна не вслушивалась. «Если это такая серьезная хрень, — говорила она, — так напиши в газеты, позвони на телевидение». Фэйт только смеялась в ответ: «Думаешь, они сами не знают? Уж поверь мне на слово: это очень серьезная хрень. Они все в сговоре». Тогда смеялась уже Донна. «Лучше помалкивать. Не высовываться. Мало ли что. А я за Бена боюсь. Потому что им нужен он. Если со мной что-то случится, следующим будет он».
И все. Донна только махала рукой. Дурочка. Бедная маленькая дурочка. Совсем запуталась.
Многие девчонки несли такую чушь: алкогольные фантазии, мечты под крэком, ганджубасовый психоз.
