У меня бред? Или это просто блуждающее привидение? Надеюсь, это не результат действия кощеевского зелья. Нет, это невозможно – в прошлый раз я зелье еще не глотала.
Ничего не изменишь… Нет выбора… Победить или умереть… Банально. Банально и глупо. Ведь все разглагольствования по поводу того, что у человека всегда есть выбор и он всегда может что-то поменять, – это чушь. Бред. Выбор есть, когда видишь результат: пойду сюда – будет то. Куплю это – выйдет так-то. Человек только
Чушь собачья. И все же, кто же этот странный монах? Появляется из ниоткуда и исчезает в никуда… Его арбалет спас нас троих… И болт, пробивший щиты и тело мальчишки-волхва, был более чем материален. Выходит, он мне помогает. И не только советом. Остается победить или умереть… Может быть, подсказка в тех словах, что я не поняла? Он говорил на латыни, но я ее не знаю.
Бесполезные размышления. То, чего я не знаю и не понимаю, мне никак не поможет.
– Керен! Ну что ты копаешься!
Все уже собрались вокруг ристалища. В центре разминался Григорий – Волх пока отсутствовал.
Народ вокруг перешептывался, волнуясь, нечисть тоже шумела. Судьи заняли свои места – Галина, некрасивая девчонка и колобок.
На этот раз на ристалище легко скользнул серебристый горностай, очаровательный, как Шерифка.
Григорий напрягся, сжав руки на рукояти меча. Вся его квадратная фигура выражала готовность действовать, драться и… побеждать. Наконец-таки побеждать. Ну а что, у Григория неплохой прогресс – первый раз он сдался, во второй – добился ничьей… Почему бы сейчас ему не победить?
Удар гонга – и соперники взрываются вихрем движений, едва различимых невооруженным взглядом.
Болельщики затихают, боясь упустить чей-нибудь удар.
Мгновение – и бойцы замирают на противоположных концах ристалища, присматриваясь друг к другу, пытаясь придумать что-то новое, что стразу выведет противника из равновесия…
…и снова сшибаются в центре ристалища: две мощные фигуры, меч на меч, сила на силу…
В глазах почему-то двоится, ничего не понимаю… От усталости, что ли?
Григорий падает на одно колено, Волх давит… Взволнованные вскрики – но Волх дает слабину, и Григорий бросает его об землю, острие меча касается шеи…
– Сдаюсь, – голос Волха, спокойный и невозмутимый, гремит на все ристалище. Наши ликуют. Сдался!
Но седой вовсе не доволен – ведь Волх не дал себя убить.
– Давай, Керен! – Арс улыбается. – Наваляй ведьме!
Странная слабость прошла, я без опаски выхожу на ристалище, сжимая Биту. Воеслава, и без того некрасивая, в полном доспехе, но с обнаженными руками и плечами, смотрелась и вовсе страшновато. Я рядом с ней просто голливудская красавица.
Воеслава вытащила из металлических ножен гигантский меч. Господи, я бы такую штуковину не удержала… Если она хоть раз им по мне попадет, даже просто плашмя, я уже не встану… А проткнуть Витой ее броню будет не просто…
Воеслава стояла и смотрела – даже не пытаясь напасть на меня. Почему? Да и остальные замерли – тишина стояла редкостная.
Или… просто время остановилось?
– Арс? – я подошла вплотную к нему. Он улыбался, но его глаза смотрели куда-то мимо… А в зрачках застыло мое отражение. Синее и зеленое.
Что происходит?
– А-а-а… – от резкой судороги в животе я упала на колени, стало трудно дышать.
Время вдруг ускорилось – боль отпустила, а на меня уставились сотни удивленных глаз, в том числе и Воеславиных.
Впрочем, боль вернулась быстрее, чем я сумела встать.
Не понимаю. Арс склонился надо мною, я сжала его руку, но закружилась голова, его лицо расплылось, остались лишь огромные глаза, один синий, другой зеленый…
– Керен! Нет, Керен, борись!
Кусты цепляются за ноги, боль разрывает мышцы, а одиночество – сердце.
Всегда одна, никому не нужная… Герой-одиночка, неудачница, девчонка…
Неровная тропинка под ногами, но я все бегу куда-то…
Кто-то хватает меня, я кусаюсь, вырываюсь…
Земля под пальцами, но голос, зовущий меня, там, глубоко внутри, а я не знаю
