– Благодарю вас, – ответила она.

Очевидно, ее мать сообщила брату. Она не сводила с него глаз и старалась прийти в себя от жары. Он тоже смотрел на нее, не зная, что ему делать.

– Сколько у вас здесь рабочих? – наконец спросила она.

– Сто двадцать, – ответил он. Она встала.

– Пойдемте…

Энжел Флорес с гордостью повел ее к цехам. Проходя бесконечными грязными коридорами, Маккензи слышала, как где-то плачут дети. Дверь в цех, сотрясавшийся от шума машин, была широко открыта. Маккензи заглянула внутрь. В помещении стояла страшная духота от испарений сгрудившихся тел и нагретых машин. Она все же заставила себя войти. Основная часть рабочих были женщины – сто двадцать человек, набитых в помещение вместе с работающими швейными машинами и столами для раскроя ткани. В углу находился большой манеж для малышей, почти все дети кричали, у всех были мокрые носы, и их крик еще больше усиливал шум в цехе. Девушки-мексиканки одна за другой поворачивали головы, чтобы взглянуть на посетительницу, их черные глаза светились любопытством, лбы блестели от пота. От манежа шел сильный запах мочи и экскрементов, и Маккензи изо всех сил старалась сдержать тошноту. Задыхаясь от вони и жары, она прошла по проходу несколько метров и остановилась.

Она посмотрела на окна, которые были раскрыты настежь, но воздух в помещении практически не освежался. Она обернулась к Флоресу и спросила:

– Разве у вас нет вентиляторов? Флорес беспомощно пожал плечами.

– Да, здесь жарко, очень жарко. – Он улыбнулся.

– Здесь просто невыносимо! – воскликнула Маккензи.

Она жестом показала, что хочет обойти все помещение, и Флорес, расталкивая глазеющих женщин, повел ее по проходам, она шла и улыбалась швеям.

Одни улыбались ей в ответ, другие смотрели с испугом или робостью, а некоторые – просто безо всякого выражения. Шум машин был настолько силен, что отдавался во всем теле, он был просто непереносим для человеческого уха.

Она прошла еще несколько рядов, но тут ее качнуло, и она огляделась в поисках стула. Добродушная пожилая работница встала и уступила Маккензи свою деревянную табуретку.

Маккензи хватала ртом воздух, обмахиваясь рукой.

– У вас не найдется воды? – спросила она.

Ей подали чью-то фляжку с остатками кока-колы, и она с благодарностью сделала несколько глотков. Она заметила, что женщина, уступившая ей место, стоя, продолжала строчить брюки. Все, что они здесь шили, было ей знакомо, она сама придумала всю эту одежду.

– Сколько платят этим людям? – спросила она управляющего.

– Как обычно.

– И сколько это?

– Пятьдесят центов в час.

– Это ужасно! И сколько часов в неделю они работают? Послушайте, нельзя ли прекратить работу на минутку, мне бы хотелось поговорить с ними?

– Им необходимо выполнить свою норму, леди. Если вы их остановите, они потеряют деньги.

– Хорошо, я поговорю с ними, пока они работают. Помогите мне подняться. – Она оперлась на его руку и влезла на табурет, стараясь жестами привлечь к себе внимание. – Они знают, кто я? – спросила она у управляющего.

Он по-испански сказала им, что к ним пришла дама, которая придумывает эту одежду.

– Привет! – закричала Маккензи. – Послушайте меня! Эгей! Я – Маккензи Брайерли. Раньше я была Маккензи Голд. Я придумываю эту одежду. Я из Нью-Йорка.

Я специально приехала, чтобы увидеть вас. Чтобы показать вам, что кто-то в администрации проявляет о вас заботу!

Кто-то закричал: «Нуева-Йорк!», и несколько женщин захлопали в ладоши. Они устало смотрели на Маккензи, многие из них продолжали свою работу, так что ей пришлось перекрикивать шум машин.

– Я приехала из Нуева-Йорка, чтобы увидеть вас! – еще раз сказала она. – Я хочу, чтобы вы знали, как высоко я ценю вашу работу! – Около нее встала молодая девушка и с восхищением дотронулась пальцем до ее туфель.

– Я только что услышала, сколько вам платят, и, честно говоря, я просто поражена! Мне не хотелось бы, чтобы фирма «Голд!» была из тех, что наживаются за счет своих работников – эти условия просто возмутительны. Я хочу делиться с вами своими доходами. Я вижу, что вам нужно платить больше. Мы также постараемся вложить некоторую сумму в улучшение условий работы. Я попытаюсь сделать это для вас. Я кое-что изменю здесь, это я вам обещаю. А пока я хочу дать вам кое-что, чтобы вам было полегче – надеюсь, вы не прочь получить по двести долларов?

Кто-то – возможно, единственный, кто ее понял, закричал и засвистел. «Двести долларов», – прошел по комнате шепот, и они с новым интересом воззрились на нее. Заплакал ребенок, но его быстро успокоили. Стук машин постепенно замолк, и они с искренним изумлением смотрели на нее.

– Я хочу, чтобы вы выстроились здесь в очередь… Я каждой из вас выпишу чек, – сказала Маккензи, слезая с табуретки и открывая сумочку, чтобы достать чековую книжку.

Флорес нервно откашлялся.

– Э… мисс Маккензи, пожалуйста… чек для них не очень удобен. Они вряд ли смогут его предъявить.

Вы читаете Ярлыки
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату