подобными специалистами и что лаборатория должна при решении данного вопроса обойтись своими силами.
Решение было найдено Уильямом Конгривом, жившим с 1772 по 1828 год. Он был сыном сэра Уильяма Конгрива – первого в роду баронета и инспектора Королевской лаборатории в Вулвиче. Когда в 1814 году в чине генерал-лейтенанта сэр Уильям скончался, Конгрив стал вторым баронетом и, вслед за отцом, инспектором лаборатории. В 1811 году он получил свое первое воинское звание, став подполковником Ганноверского артиллерийского полка. Об изобретенной им ракетной системе он опубликовал весьма подробную книгу, в которой рассказал, как в 1805 году дорабатывал свое изобретение и демонстрировал его перед мистером Питтом[118]и другими членами правительства.
Конгрив получил разрешение испытать свои ракеты в боевой обстановке и 18 ноября 1805 года вышел в море с маленькой флотилией из десяти катеров, намеревавшейся напасть на Булонь. К несчастью, поднявшийся шторм вывел из строя пять из десяти суденышек и вынудил отказаться от проведения операции. Сначала Конгрив использовал обычные, стандартные ракеты, но, выяснив в 1806 году, что их бумажные оболочки ему не подходят, стал употреблять для их изготовления листовое железо, одновременно укоротив шесты-стабилизаторы для получения большей устойчивости. Первоначально его 6-фунтовые ракеты снабжались шестами длиной 9 футов, а 12-фунтовые – шестами в 9 футов. В том же году он начал выпускать большие ракеты, весом по 32 фунта каждая, с 10-дюймовой головной частью, которая обеспечивала дальность полета 3000 ярдов. Он настаивал на применении ракет не только в армии, но и в других родах вооруженных сил.
При повторном применении во время боевых действий ракеты Конгрива блестяще себя зарекомендовали. В проведенном 8 октября 1806 года нападении на Булонь восемнадцать судов использовалось для запуска примерно 200 3-фунтовых ракет, что было выполнено всего за полчаса с расстояния 2300 метров, или 2400 ярдов! В отчете того времени говорится: «Примерно за полчаса было выпущено около 200 ракет. Противника охватили полнейшее замешательство и изумление – по нас не было сделано ни единого ответного выстрела, – а спустя десять минут после первого пуска выяснилось, что город охвачен огнем». Точный масштаб причиненного вреда не был зафиксирован, поскольку французские власти установили строгую цензуру любой поступавшей из города информации. Когда через несколько дней туда прибыл лорд Лодердейл и его свита, им не позволили выходить на улицы и вынудили ехать в закрытых каретах. Без сомнения, чтобы оправдать столь строгие меры, урон должен был быть достаточно велик.
В 1807 году была проведена бомбардировка Копенгагена, во время которой 40 000 ракет и 6000 бомб опустошили город и, после того как он был полностью разрушен, принудили его к сдаче. В 1808 году ракеты отправили в Португалию, но они действовали там крайне неточно, с высоким рассеянием, в особенности – при запусках с полевых установок. При отправке экспедиции для высадки на голландский остров Валхерен в ее ходе предполагалось полномасштабное применение ракет. Но экспедиция закончилась провалом, несмотря на ракеты, стрельба которыми велась под личным наблюдением полковника Конгрива с пяти установленных на берегу батарей пусковых установок, и Флиссинген был вновь захвачен французами после боя, произошедшего 13–15 августа 1809 года.
Годом позже ракеты снова применили на Пиренейском полуострове, на сей раз против Кадиса и других испанских городов, а у Сантандера они действовали столь ненадежно, что герцог Веллингтон решил отдать предпочтение более привычным полевым пушкам. Один из офицеров штаба отметил в своем дневнике, что после запуска ракет, предназначенных для поджога французских складов, «сильный ветер отбросил две из них назад на наших зевак, причинив тем весьма немалый вред». Хорошо послужили ракеты в 1813 году при форсировании реки Адур.
Интересно отметить, что в 1813 году в Битве народов под Лейпцигом у британцев была только одна ракетная бригада. Результаты ее действий были тогда столь поразительны, что союзные монархи лично благодарили уцелевшего офицера ракетчиков, а российский император, сняв со своей груди крест Святой Анны, приколол его на сюртук артиллериста. Говорили, что устрашающее оружие Конгрива парализовало пехотные каре французов и создало у противника впечатление, что происходит нечто сверхъестественное – до такой степени, что при Понсдорфе целая бригада французов сдалась британской ракетной бригаде. В том же году в блокированном с моря Данциге были сожжены ракетами запасы продовольствия, в результате чего город сдался.
Даже Америка стала свидетелем боевого использования ракет. Их применение в 1814 году[119] при бомбардировке форта Мак-Генри в окрестностях Бладенсбурга, более известного под названием Балтимор, являло собой устрашающее зрелище, вдохновившее поэта.
Френсис Скотт Ки написал строчку о «красном зареве ракет», впоследствии вошедшую в государственный гимн Соединенных Штатов. Пусковыми установками служили прикрепленные к корабельным мачтам трапы, для предотвращения возгорания парусов их намочили водой, а ожидавшие запуска ракеты были защищены кожами.
Ракетные части еще раз приняли участие в боях во время Ста дней Наполеона, но, хотя они и выпустили около двух десятков ракет в битве при Катр-Бра и примерно пятьдесят восемь штук при Ватерлоо, их действия не были вполне успешны. Первая ракета, выпущенная при Женапп, разогнала прислугу французской конно-артиллерийской батареи, однако все последующие оказались на своих же позициях. Ракеты, выпущенные в битве при Ватерлоо, оказались неэффективны из-за сырой травы, в которую они падали.
Ракеты к этому времени привлекли всеобщее внимание, и артиллерия почти всех государств Европы воспроизвела английское изобретение: Россия, Пруссия, Швеция, Нидерланды, Саксония и Сардиния приняли на вооружение ракеты, начиненные секретными составами. Тогда же это оружие, лишь недавно привезенное из Индии и получившее распространение в Европе, вернулось на родину: в бенгальской и мадрасской конной артиллерии были созданы ракетные части. В штатах бенгальского отряда состояло шестьдесят посаженных на верблюдов европейцев, которые имели при себе по восемь ракет. Каждый из четырех конных фургонов вез еще по двадцать пять единиц этого оружия. Хотя эти воинские части и участвовали в боевых походах, но считались почти что бесполезными и были упразднены в 1821 году.
Сэр Уильям Конгрив сообщает, что в 1817 году он открыл фабрику по производству ракет, которые потом отправлялись в Индию для вооружения тамошних ракетных частей. Ракета Конгрива первоначально имела длинный шест-стабилизатор, крепившийся к корпусу сбоку, из-за чего она в полете уклонялась вбок, но в 1819 году он усовершенствовал конструкцию, и шест стал ввинчиваться по центру. Основание корпуса было прикрыто перфорированным диском, через который выходила реактивная струя.
Полезным следствием развития ракет стало их применение в качестве спасательного средства, причем не только для подачи сигналов бедствия, но и для заброски линя на терпящее бедствие судно. Периодически ракеты вновь применяли для военных надобностей. В Канаде во время мятежа 1837 года это оружие «начисто выбрило офицеров штаба». Некоторое количество ракет было извлечено со склада в Джелалабаде и было использовано в 1842 году[120]. Во время Крымской войны ракетные установки использовались в сражении на Альме.
Ракеты Конгрива оставались на вооружении почти полстолетия, прежде чем другой изобретатель не предложил им замену. В 1844 году Уильям Хейл создал ракету, которая не имела шеста-стабилизатора. Он использовал для стабилизации полета истекающие газы, заставив их проходить через ряд расположенных у основания стального корпуса ракеты спиральных канальцев, что заставляло ее вращаться, придавая устойчивость, – наподобие винтовочной пули. Это оружие демонстрировалось на Парижской всемирной выставке 1867 года.
Военно-морская бригада применяла ракеты в 1857 году против китайцев в Кантоне, а Ракетная бригада Роттона двумя годами позже участвовала в боях против Синхо, одного из фортов Таку. В абиссинской операции 1868 года Военно-морская ракетная бригада применением ракет Хейл а привела в ужас короля Теодора[121]. В других малых войнах и конфликтах, включая войну с племенами ашанти, Зулусскую войну 1879 года, бой у Лэнг-Нек[122] и Трансваальскую войну 1881 года, участвовали и применяли ракеты обе ракетные бригады, как флотская, так и принадлежащая Королевской артиллерии. Моряки использовали 24-фунтовые ракеты, запускаемые из трубных пусковых установок, а артиллеристы – 9-фунтовые, стартовавшие с желобов.
