воспоминания о прошлом вечере, а легкий стук в дверь. Если бы она уже почти не проснулась, то могла бы его не услышать.
Потянувшись и широко зевнув, она сонным голосом сказала:
— Войдите.
Никки думала, что это Чарлз, но на пороге стоял Харпер в прекрасно сшитом строгом сером костюме, подчеркивающем широкие плечи и узкие бедра. Вид у него был бодрый и… ужасно притягательный. Никки села в кровати, думая о том, какая она взлохмаченная. Харпер вообще-то всегда выбивал ее из колеи, а сейчас она чувствовала себя совершенно незащищенной, потому что он свалился на нее как снег на голову.
Он окинул ее неторопливым взглядом, и по его лицу пробежала легкая улыбка.
— О, я, кажется, вас разбудил? — с напускной досадой произнес он.
Она приторно-сладко улыбнулась в ответ и ядовито сказала:
— Да, разбудили. Я спала как убитая и ничего не помню. А вам как спалось?
Никки думала, что после такого ответа он перестанет улыбаться, но этого не произошло. Наоборот, ее слова его явно рассмешили.
— Спасибо, очень хорошо, — подчеркнуто вежливо сказал он и, распахнув дверь, прошел в комнату.
— Вам что-нибудь нужно?
Он тихо засмеялся. Злость у Никки мгновенно испарилась, и она залилась густой крас-кой. Вот уж действительно: язык мой — враг мой!
— Я просто зашел попрощаться, — ответил Харпер, остановившись у кровати. — Я уезжаю в Лондон. Необходимые вам материалы у меня на письменном столе. Я позвоню на неделе узнать, как идут дела.
— Хорошо, — натянуто произнесла она, стараясь выглядеть спокойной под его пронизывающим взглядом, но от волнения у нее вспотели ладони.
Он наклонился и своим длинным пальцем приподнял ей подбородок.
— Время, проведенное с вами, Никки, очень меня… стимулировало, — сказал он. — Жаль уезжать. Будете скучать без меня хоть немного?
Как же ей хотелось стереть это нечестивое выражение с его лица! Злой дух побудил ее на следующий ответ, произнесенный с невинным видом:
— Ну конечно. Кто же еще станет укладывать меня спать?
Она увидела, как он накаляется от страсти, и почувствовала, что это передается ей, так что она не может совладать с собой.
— Вот и думайте об этом, — посоветовал он и запечатлел на ее губах быстрый и крепкий поцелуй. Грациозно, словно танцор, он развернулся и вышел.
Никки с трудом перевела дух и откинулась на подушки, чувствуя слабость, как после марафонского бега. Ее снова охватили тяга к Хар-перу, томление и боль. Это ощущение удивля-ло и беспокоило. Необходимо было все как следует обмозговать.
Выяснилось, что Чарлз уже ушел в школу — весьма этим недовольный — и до середины дня не появится. Гэвин, муж Энн, был чем-то занят в квартире над гаражом, и Ник-ки, с аппетитом проглотив обильный завтрак, приготовленный экономкой, обнаружила, что в доме пусто.
Вначале это ее подавляло, но дни шли, и она начала привыкать к свободному распорядку, так отличавшемуся от ее обычного лихорадочного темпа жизни. Можно было без спешки все обдумать и спланировать, разобраться в значении того, что произошло за прошедшую неделю. Она даже перестала волноваться из-за Харпера.
Никки много всего передумала, ей приходило в голову вообще отказаться от этой работы, но в конце концов она пришла к честному выводу: Харпер стал для нее настолько важен, что она готова терпеть его способность читать ее мысли. Пока еще она не могла определить, как много он для нее значит, но точно знала, что без него в ее жизни останется пустота.
Она ловила себя на том, что запоминает какие-то эпизоды, обрывки разговоров, смешные вещи, сказанные Чарлзом, и говорит себе: я расскажу об этом Харперу. И тут же ругала себя за глупость: Харпер слишком занят, чтобы интересоваться подобной ерундой.
Но когда по телефону он расспрашивал ее о проведенном дне, а она рассказывала ему обо всем и слышала в ответ теплый, восхититель-ный смех, прорывавшийся сквозь ледяную стену отчуждения, окружавшую его в Лондоне, то знала: она не права, он живо всем интересуется и скучает по дому, а Лондон для него всего лишь место работы.
Каждое утро Никки просыпалась полная энергии. Она быстро просматривала огромную кипу основных информационных материалов, оставленных ей Харпером, и начинала делать наметки новых эскизов.
Никки звонила Питеру, и он звонил ей трижды. Она посетила местного врача, который снял повязки с ладоней, так как порезы зажили. С разрешения Харпера она несколько раз возила Чарлза в Оксфорд погулять и походить по магазинам.
Чарлз оказался занятным попутчиком. У него были свои весьма определенные взгляды на то, что ему следует носить, и кое-какую летнюю одежду он выбрал себе сам. Но чего уж она совсем не ожидала от шестилетнего мальчика, так это терпеливого и даже восторженного отношения к ее покупкам. Брат Джонни, насколько она помнила, этим не отличался, а Чарлз обладал к тому же врожденным хорошим вкусом и разбирался в моде.
Однажды, когда она размышляла, не купить ли ей зеленое платье с широкой юбкой, Чарлз небрежно заметил:
— Харпер не любит зеленый цвет.
Никки бросила на мальчика удивленный взгляд. В его темных глазах она увидела, что он прекрасно все понимает, и, если бы он ухмыльнулся, она бы его шлепнула. Но Чарлз за-говорщицки ей улыбнулся с видом веселого сообщника. Тогда она поняла, что, не прилагая никаких усилий, сумела понравиться ему, и тут уж сама удивила и его и себя, обняв маленькую, крепкую фигурку мальчика. А он в ответ по-детски захихикал и тоже обнял ее, перестав изображать светского молодого человека. А Никки пришла к простому заключению: она не только по уши влюбилась в старшего Бьюмон-та, но полюбила и младшего.
К пятнице руки у нее настолько зажили, что она начала делать эскизы для Харпера. Она работала в библиотеке за большим столом, заваленным бумагой и карандашами, а также массой устаревших материалов, которые раньше выпускала компания Харпера.
В этот день Чарлз был дома, так как учителей послали на курсы повышения квалификации. Вместо того чтобы греться на солнышке, он с удовольствием занимался рисованием в компании Никки, расположившись под столом с листами бумаги, которые она ему дала. Склонив темную головку, он деловито орудовал цветными карандашами, изображая космический корабль.
После ленча Никки собиралась поехать в город, чтобы купить материалы лучшего качества. Тратить на это утренние часы ей не хотелось.
— Мне нужно подобрать фломастеры, акварельные краски и бумагу для эскизов, — сказала она Энн. — Вы не знаете, в каком магазине это продается?
Экономка на минуту задумалась и сообщи-ла, что, скорее всего, на главной улице в магазине художественных изделий.
Чарлз жевал американский гамбургер, запивая его какао, и при этом болтал ногами.
— Мне тоже нужны фломастеры, — лукаво заявил он.
Никки поняла намек и засмеялась.
— Да? А карандаши тебя не устраивают?
— Они подходят только для малышей, — с возмущенным видом ответил он и, устремив на Никки умоляющий взгляд, попросил: — А можно мне тоже поехать? Деньги у меня есть — целых три фунта.
— Я думала, ты копишь на скейт, — сказала Никки, вспомнив, что Харпер говорил об этом с большим неудовольствием.
— Мне нужны фломастеры, — упрямо стоял на своем мальчик.
Обезьянничает, подумала она, но, решив, что из двух его желаний второе безопаснее, охотно согласилась взять его с собой. Чарлз завопил от восторга и мгновенно проглотил остаток гамбургера.
Вскоре они вышли из дома и отправились на автобусную остановку. Для Никки это был прекрасный
