знаете, кто его отец — ваш Маккейн или этот другой, Ливермор, к которому вы приехали из Бостона? Он ведь отказался от вас, не так ли? Ничего удивительного! Хорошенькая жена выйдет из такой шлюхи, как вы! И не место вам в моем доме! Проваливайте и забирайте с собой вашу мерзкую тварь!
Сьюзен стояла перед ней, держа на руках Зверя.
— Вы не имеете права, — робко сказала она. — Маккейн заплатил вам еще за две недели.
— Нет, я имею право! Это вы не имели права являться в мой дом! Здесь нет места шлюхам! — Миссис Пратт распахнула перед ней дверь. — Вон!
— В таком случае отдайте мне деньги, которые мистер Маккейн заплатил вам вперед.
— Что-о? Да это вы еще должны заплатить за то, что держали животное у себя в комнате.
— Но… вы же этого даже не замечали.
— Неважно. Последних нескольких минут достаточно, чтобы свести меня в гроб!
Не спуская с рук Зверя, Сьюзен взяла чемодан и гордо прошла мимо миссис Пратт. Дверь громко захлопнулась за ней.
И вдруг Сьюзен почувствовала громадное облегчение: теперь ей больше не придется выслушивать грубостей этой женщины.
Сьюзен быстро шла по улице, не глядя по сторонам — так, словно точно знала, куда идет. Зверь неотступно ковылял за хозяйкой, не сводя с нее глаз.
Вокруг бурлила обычная вечерняя пьяная жизнь. Золотоискатели таскались, горланя песни, из одного салуна в другой. Непривычно им было видеть женщину на улице одну — даже шлюхи ходили по несколько человек вместе, — и они громко свистели и шикали, показывая пальцем на Сьюзен.
Но Сьюзен не обращала на них внимания — она думала о том, что же ей делать. Ей нужно было найти работу и жилье — но как, где? Может, вновь попытаться разыскать Чейза?
«Но нет, — сказала себе Сьюзен. — Он достаточно ясно дал мне понять, что не хочет меня больше видеть, и я должна вычеркнуть его из своей жизни».
Задумавшись, Сьюзен прошла еще немного вперед по улице и, оглянувшись по сторонам, увидела большое трехэтажное здание, стоящее чуть поодаль от остальных и напоминавшее дом миссис Пратт, только еще больше. Никогда раньше Сьюзен не видела этого дома. На вывеске большими буквами было написано «У Лили». Громкая музыка доносилась оттуда и заливистый смех — главным образом женский.
«Публичный дом», — догадалась Сьюзен.
В доме горели все окна, по крайней мере, в нижнем этаже. Этот смех, музыка и яркий свет совсем доконали Сьюзен — теперь она чувствовала себя еще более тоскливо и одиноко. Слезы навернулись ей на глаза. С болью в сердце подумала она о том, что уж лучше бы ей остаться навсегда в Бостоне и терпеть издевательства Эндрю, чем бродить теперь по улицам — голодной и бездомной. Там, по крайней мере, у нее была крыша над головой и довольно еды.
Однако мысль, что Эндрю сейчас далеко и не в состоянии ее обидеть, сразу же согрела Сьюзен душу. Она была теперь свободна.
Решив, что особенно жалеть себя пока причин нет, Сьюзен смахнула с глаз слезы и окинула внимательным взглядом большой бурлящий жизнью дом. Затем она подошла к нему поближе и прислушалась. Судя по звукам, обитатели его веселились вовсю, и отчаявшаяся Сьюзен поймала себя на мысли, что не прочь была бы к ним присоединиться — чем бы они там ни занимались.
Она вспомнила: кто-то рассказывал ей, что в таких домах подают вкусную еду и шампанское — и у нее буквально потекли слюнки. Она пристально оглядела задний двор, при лунном свете видно было отлично. Вдруг дверь открылась, кто-то вышел на ступеньки и выкинул во двор объедки. Не успела дверь закрыться, как Зверь кинулся на эти объедки, а вслед за ним и Сьюзен. Кости захрустели под зубами койота.
Очень скоро и она нашла куриную ножку, кажется, вообще не тронутую, жадно схватив ее, быстро обглодала.
Кусочек курицы лишь еще сильнее разжег аппетит, и она снова принялась рыскать в поисках пищи. Вскоре ей попалась жареная картофелина, которую Сьюзен проглотила, почти не прожевав, так что даже подавилась. Испугавшись, что на ее кашель может выглянуть кто-нибудь из дома, Сьюзен спряталась в тени. Но, к счастью, никто не вышел.
Через несколько минут Сьюзен успокоилась и, оглядев двор, подбежала к колодцу. Сначала она с жадностью напилась сама, затем дала попить Зверю и испуганно огляделась по сторонам — не заметил ли ее кто.
Но даже когда Сьюзен начало тошнить только что съеденным, никто не вышел.
Умывшись, Сьюзен села на ступеньки, прислушиваясь к доносившимся звукам пианино, женскому высокому голосу и смеху.
«Они радуются, едят, пьют, разговаривают, — думала Сьюзен. — А я сижу здесь одна, и, наверное, так и умру, и никто обо мне не вспомнит. Даже Чейз Маккейн».
Тяжело вздохнув, она положила голову на чемодан и задремала…
Как вдруг две сильные руки подхватили ее и поставили на ноги.
Лагерь Чейза располагался довольно далеко от стоянки бандитов Переса, когда шериф Деккер приехал разведать обстановку. Кажется, мексиканцы никуда не спешили. Чейз и Деккер сидели рядом и тихо разговаривали, не решаясь даже развести костер.
— Вы помните ту женщину, с которой пришли в город? — спросил как бы между прочим Деккер.
— Сьюзен Сент-Клер, — ответил Чейз, пнув ногою камешек. — А что такое?
— Она пришла ко мне на днях, — продолжал шериф. — Сказала, что ей нужно сообщить вам нечто очень важное и она хочет послать вам телеграмму. Я постарался, как мог, убедить ее, что вы приедете в город через несколько дней. — Шериф рассмеялся и не спеша продолжал рассказывать: — Но ей, кажется, не понравился мой ответ. Она хотела точно знать, где вы и что делаете. Думаю, скажи я ей, что вы совсем недалеко от города, она бросилась бы вас искать. И выражение лица у нее было такое… ну, как у вас сейчас… — ухмыльнулся шериф.
— Что вы имеете в виду? — проревел Чейз.
— Что-то такое особенное было в ее лице. Словно вы для нее очень много значите. Ну, вы понимаете, о чем я говорю?.. Как если бы она была влюблена в вас, ну, или что-нибудь в этом роде.
Чейз молчал.
— Я подумал, вы должны знать об этом, — сказал Деккер.
— Спасибо, шериф. — Чейз лег на расстеленное одеяло и взглянул на небо.
«Неужели Сьюзен не только не вышла замуж за Ливермора, но и не собирается этого делать? Что, интересно, — размышлял Чейз, — хотела она мне сказать такого важного? Господи, почему же я не выслушал ее? Только потому, что боялся услышать, что она уже вышла замуж за другого? Ах, я осел! Как я мог быть с ней таким грубым? Бедная Зеленоглазка! О чем она хотела мне рассказать?..»
31
Сьюзен судорожно пыталась вырваться из цепких рук.
— Нет, Эндрю! Нет! — кричала она. — Никогда!
— Послушай, малышка, я не трону тебя. И я не Эндрю. Я Карлос. Я работаю у мисс Лили. Идем со мной, малышка.
Сьюзен беспомощно хлопала глазами, не понимая, ночной это кошмар или явь.
Но Сьюзен никуда не собиралась идти с этим смуглым человеком, и хотя он был вдвое выше ее, принялась отчаянно лупить его руками и ногами. Он глухо охнул, но не выпустил ее, а грубо потащил за собой…
Яркий свет огромной кухни заставил ее снова зажмуриться. Воздух же наполняли такие ароматы, что Сьюзен тотчас опять почувствовала себя страшно голодной. Было уже далеко за полночь, но в кастрюлях и на сковородках на огромной плите варились и жарились разные блюда — так, точно приближалось время обеда.
