собираемся развлекать и удивлять иерархов?
– Т-точно, удивлять. А ч-что н-нам остаётся делать? Давайте вспомним: первые три экспедиции были именно такими, какой вы хотели бы видеть и нашу, четвёртую…
– Третья тоже уже была наполовину балаганом…
– Её-то иерархи больше всего и испугались!
– Да?! Вы так думаете? – иронически спросил Костолс и опрокинул в себя рюмку афлисовки.
Нэма передёрнуло, а Костолс даже не стал закусывать, лишь, блаженно морщась, занюхал лимонлом выпитую стопочку. Нэм подождал и, когда Посол, отложив надломленную дольку лимонла, открыл глаза, продолжил:
– Итак, Первая экспедиция… Нет, не просто экспедиция, а целый Комплекс Мероприятий, получивший название «Натиск звёзд», в результате которого мы таки заставили иерархов открыться и пойти на серьёзный контакт, и… Хотя… Вернее всего, им просто надоело играть с нами в кошки-мышки, потому что, как вдруг выяснилось, они, в отличие от нас, не знающих о них практически ничего, знают о нас всё. Всё! Абсолютно всё!!! Чёрт знает, откуда и как, но знают! Увы… Главным результатом Первой экспедиции стало именно это знание абсолютной осведомлённости иерархов о нас.
Вторая экспедиция, второй «Натиск звёзд»: нас покатали по галактикам, кое-что показали, чтобы стало ясно кто мышка, а кто кошка. И при этом кошка никак не раскрылась, не показалась во всей своей хищной красе, опять оставшись таинственно-непонятной. И мы поняли, что нам ничего не собираются ни объяснять, ни раскрывать даже минимально, хотя бы из вежливости, если таковая есть у иерархов.
Третья экспедиция, третий «Натиск звёзд»: мышка решила схитрить, чтобы побольше узнать о кошке – и кошка показала, что не собирается особо церемониться с хитрой мышкой. Стало ясно, что кошка не только сильнее и умнее мышки, но и не страдает добротой. Три корабля посольской миссии вдруг пропали. Сразу и беспричинно. Правда, потом один корабль иерархи «нашли» и передали нам. Пустой корабль без людей. Куда пропали два других корабля и все люди – осталось загадкой. Пугающей загадкой. Как могло случиться, что сверхзащищённые, мощно вооружённые новейшие суперкорабли, с которыми постоянно поддерживалась связь, мгновенно исчезли и даже не смогли послать сигнала тревоги?! Как это могло произойти?! Мы не знаем. Иерархи молчат.
Четвёртая экспедиция – наша: предполагается, что кошка должна ещё определённее показать мышке, что страшнее кошки зверя нет. Вопрос: что делать мышке, то есть нам?
– Ну, уж, во всяком случае, не танцевать перед кошкой на задних лапках!
– А почему бы и нет, если это поможет сбить её с толку или, быть может, даже загипнотизировать?! А если при этом станется возможным узнать её слабые стороны, то ради этого можно всё!
– Пэче, опуститесь на землю. Какой гипноз?! Мы говорим о мышке или о змее, гипнотизирующей свою жертву? И кто тут жертва?! Раз уж мы согласились считать себя мышкой, а иерархов кошкой, то и подходить к этой ситуации надо серьёзнее, а не как в детской мультипликации, где гоняющийся за мышкой бедняга-кот получает все тумаки. В жизни мышка для кошки в лучшем случае забава. Обычно она то, что надо поймать, задавить и съесть. Что делать мышке?! Бежать надо! Прятаться, плодиться, перерастать в крыс и отращивать зубы и когти, чтобы потом, если и не растерзать кошку, то хотя бы потрепать её и отогнать напором и количеством.
– Не согласен. Как бы мышки ни плодились и ни отращивали себе коготки и зубки, они остаются мышками, а кошки для них кошками. А вот если мышка покажется вдруг странной, невероятной, быть может, даже и не мышкой вовсе, а щенком, который из-за кошачьих обид может вырасти в пса-кошкодава, то, возможно, кошка и придержит свои хищные инстинкты, и поведёт себя повежливее с мышкой.
– Дорогая мышка, в ваших рассуждениях есть два серьёзнейших прокола. Первый: чересчур уж много знает кошка о мышке, чтобы та могла притвориться будущим крутым кошкодавом. Второй: не дай бог маленькой мышке показаться будущим кошкодавом – кошка ведь может решить побыстрей, пока это возможно, расправиться с ней, чтобы избавить себя в будущем от проблем. Вот, так вот получается – и никак иначе… Пэче, этим разговором и сравнением человечества с обречённой мышкой вы меня расстроили. Мне до слёз жалко бедненькую мышку – у неё, дуры, нет ни одного шанса на спасение. Давайте выпьем моей фирменной отравы – за бедных, но гордых мышек!
Костолс, верно, решил отравиться всерьёз, потому, как взамен спрятанных рюмок, вытащил из стола хрустальные стаканчики объёмом раза в три поболее.
– Кстати, Костолс, странная мышка может показаться и ядовитой, съев которую кошка рискует околеть сама. Ядовитость это далеко не всегда то, что вот так сразу ясно, и бросается в глаза – тут и всезнание кошки о повадках мышки может не помочь. Что хорошо одному хищнику, погибельно для другого. Согласны?
– Да, дурная мышь, которая упорно сама лезет в пасть, способна пугануть и ввести кошку в оторопь. Может, всё может быть… Кошка может испугаться, отравиться психованной мышью или заразиться от неё, но может и машинально проглотить или задавить, но не съесть… В любом случае кошка точно переживёт мышку и у неё есть хоть какие-то перспективы, в отличие от бедной мышки, которая может как угодно пыжиться, но…
Отвечая, Посол одновременно сноровисто надрезал кожуру лимонлов, а потом разрывал их на дольки.
– Дорогой Заместитель, давайте больше не будем сравнивать нас с обречённой мышью, а то от жалости к ней я скоро п-пи-и-ищ-щать начну…
Глядя на торжественные приготовления Костолса, на солидно поднявшуюся горку долек лимонла, на таинственную синюю бутылочку, появившуюся рядом с графином с афлисовкой, Нэм Пэче понял, что его «афлисовское» поражение в диспуте с Послом уже близко.
– Хорошо, давайте примем более лестную для нас модель: сравним себя с охотниками, которые, наткнувшись на следы невиданного зверя, стали его преследовать…
– Жаль только, что среди них нет бывалых, опытных охотников, а сплошь чайники и клоуны.
– Опять вы за своё, Костолс! Как вас убедить?!.. Хотя… Вот вроде бы вы и против принципов комплектования нашей посольской миссии, а сами, во время нашего разговора, уже дважды косвенно подтверждали правильность этих принципов.
– Я?! Когда? – изумился Посол и даже прекратил разливать в стаканчики афлисовку. – Нет, дорогой Пэче, вы ошибаетесь.
– Вначале вы заявили, что лучшие космолётчики именно те, кто в нужное время, в пределах разумного умеет хорошо расслабляться и веселиться на всю катушку. Кстати, такое же мнение бытует об агентах и степеньдиатах в Безопасности и в Подразделении. Расслабление нужно для… это как… – Нэм запнулся, выбирая выражение поточнее и поёмче, – …это как разбег перед прыжком действия с высшим напряжением отдачи и собранности… Я прав?
Костолс Афлис кивнул:
– Невразумительно, но, по сути правильно. Давай дальше.
– Дальше вы посетовали, что расслабляться вредно – карьера менее успешна, общественный статус повышается хуже и медленнее. И ещё вы согласились со мной, что неумение или нежелание расслабляться сжигает изнутри – сгорают нервы, здоровье и годы жизни. Вывод: чем выше статус, тем меньше силы и возможности. И значит, если бы миссию комплектовали по?вашему, ориентируясь только на признанные заслуги и опыт, звания и чины, то опыта и непоколебимых убеждений было бы предостаточно, а вот силы и гибкости маловато. Но ординарные опыт и знания в стычке с новым и неведомым могут оказаться не только бесполезным, но и отягощающим грузом, а значит, впереди лишь мрак беспросветных перспектив.
– Пэче, вы хотите сказать, что сейчас у нас радужные перспективы?!
– Не беспросветные! Посол, но согласитесь же вы, наконец, что при встрече с грозным Неведомым суммарный общественный статус является ничего не значащим пшиком. Полк из престарелых фельдмаршалов это лишь кладезь мудрости, опыта и немощи, а полк из рядовых, но молодых и сильных солдат – ударная сила.
– Без фельдмаршала этот полк будет разгульной толпой!
– Так есть же у нас фельдмаршалы! – Нэм Пэче, всплеснув, указал обеими руками на Костолса. – И офицеры есть, – Третий Заместитель ткнул себя в грудь. – Но не на них сейчас ставка, хотя, конечно, от их ума, опыта, знаний и умения организовывать зависит многое.
