малайскими или с острова Борнео — я никогда не ладил с географией.
Эллиот посмотрел на Марджори:
— В доме вашего дяди были дротики для духовых трубок, мисс Уиллс?
— Конечно нет. Во всяком случае, я никогда о них не слышала.
— Вы имеете в виду отравленный дротик? — с интересом обратился к профессору майор Кроу.
— Нет-нет, не обязательно. Подозреваю, что перед нами прекрасный пример того, как предположение может шагать рука об руку с воображением, в результате чего никто из нас не сумеет вспомнить, что мы видели. В следующий момент кто-то припомнит, будто заметил яд на дротике, и это ни к чему нас не приведет. Следите за собой! — Инграм предупреждающе поднял руку. — Я сказал лишь то, что видел предмет, похожий на дротик для духовой трубки. Это ясно? Тогда продолжим с вопросами.
— Да, — кивнул Джордж Хардинг и бросил на профессора странный взгляд, смысл которого Эллиот не мог понять. — Кажется, мы не слишком продвинулись. Спрашивайте дальше.
Эллиот колебался. Новая версия беспокоила его, но с этим можно было подождать.
— Следующий вопрос, — он заглянул в список, — предположительно касается появления закутанной фигуры, вошедшей через окно. Хотя можете понимать как хотите. «Который был час?»
— Полночь, — сразу ответила Марджори.
— Около полуночи, — согласился Джордж Хардинг.
— Чтобы быть абсолютно точным, — добавил профессор Инграм, соединив ладони, — была полночь без одной минуты.
Он сделал паузу, и Эллиот задал вопрос, которого профессор, казалось, ожидал:
— Да, сэр. Но у меня имеется собственный вопрос. Вы действительно знали, что была без одной минуты полночь — по вашим собственным часам, — или определили это по часам на каминной полке в кабинете? Я знаю, что сейчас эти часы идут правильно, но они не обязательно шли правильно тогда.
— Этот вопрос приходил мне в голову, — сухо отозвался Инграм. — Я думал о том, мог ли Маркус переставить часы, чтобы мы потом назвали неправильное время. Но я за честную игру. — Он снова выглядел расстроенным. — Подобный трюк не согласовывался бы с правилами. Это был тест на наблюдательность. Маркус велел выключить свет, и поэтому мы не могли видеть наши часы. Следовательно, мы могли определять время только по часам на полке. Я рассматривал это как условие игры. Могу назвать вам время каждого эпизода шоу по этим часам, но не могу поклясться, что они показывали правильное время.
— Зато я могу, — вмешалась Марджори. — Конечно, часы шли правильно.
Ее голос звучал озадаченно. Казалось, она никак не ожидала такого поворота событий и устала от попыток перевести разговор в нужное направление.
— У меня есть причина знать это, — продолжала девушка. — Дело не в моей наблюдательности. Я могу легко это доказать. Часы шли правильно, но какое это имеет значение?
— Это может иметь очень большое значение, — сказал майор Кроу, — для алиби того, кто здесь не был.
— Джо Чесни! — пробормотал профессор Инграм и присвистнул. — Прощу прощения, — чопорно добавил он.
Если раньше профессор мог воздействовать на всех легким подобием улыбки, то теперь он сделал то же самое своей обмолвкой. Эллиота интересовало, как словарь объясняет слово «внушение». В любом случае все насторожились.
— Дядя Джо? — воскликнула Марджори. — А он тут при чем?
— Продолжайте вопросы, — предложил профессор с ободряющей улыбкой.
Эллиот решил ускорить темп.
— Если вы не возражаете, мы разберемся с этим позже. Просто отвечайте как можно короче. Следующий вопрос: «Какого роста был человек, вошедший через французское окно?»
— Шесть футов, — тотчас же отозвалась Марджори. — Во всяком случае, он был такой же высокий, как Уилбер, чей рост мы все знаем, и как дядя Джо... — Она умолкла.
— Около шести футов, — подумав, согласился Хардинг. — Я бы сказал, немного выше, но, вероятно, этот эффект создавала нелепая шляпа...
Профессор Инграм откашлялся.
— Конечно, ничто не может раздражать сильнее, чем постоянные противоречия в подобных деталях...
Было очевидно, что под его безмятежным «экстерьером» кипят страсти, готовые вырваться наружу. Марджори сверкнула глазами:
— Я больше не могу этого выносить! Надеюсь, вы не станете утверждать, что он был низеньким и толстым?
— Нет, дорогая моя. Успокойтесь. — Профессор Инграм посмотрел на Эллиота: — Вот мой ответ, инспектор. Человек, вошедший через окно, был ростом около пяти футов девяти дюймов — приблизительно такого же, как, скажем, у мистера Хардинга или у меня. Или же он был ростом шесть футов, но согнул колени под длинным плащом, чтобы казаться ниже.
Последовало молчание.
Майор Кроу, надевший очки в роговой оправе, которые не слишком соответствовали его армейскому облику, вытер лоб ладонью. Он что-то писал на обратной стороне конверта.
— Послушайте... — начал главный констебль.
— Да?
— Теперь я задам вам вопрос, — сердито сказал майор. — Что это, черт побери, за ответ? Либо он был ростом пять футов девять дюймов, либо шесть футов... Сдается мне, Инграм, что вы нарочно втемяшиваете людям в голову разные идеи. При каждом удобном случае вы начинаете противоречить. Хотите взглянуть, как выглядят ваши ответы?
— С удовольствием.
— Ну, вы все согласились, что на столе была двухфунтовая коробка шоколадных конфет и что первым из двух предметов, которые брал в руки Чесни, был карандаш. Но взгляните на остальное. Я составил свой список.
Он бросил конверт профессору Инграму, который изучил и передал по кругу следующий примечательный документ:
«Какого цвета были цветы на коробке конфет?
Мисс Уиллс. Зеленого.
Мистер Хардинг. Синего.
Проф. Инграм. И того и другого.
Какой второй предмет взял со стола Чесни?
Мисс Уиллс. Ручку.
Мистер Хардинг. Карандаш.
Проф. Инграм. Дротик для духовой трубки.
Который был час?
Мисс, Уиллс. Полночь.
Мистер Хардинг. Около полуночи.
Проф. Инграм. Без одной минуты двенадцать.
Какого роста был тип в цилиндре?
Мисс Уиллс. Шесть футов.
Мистер Хардинг. Шесть футов.
Проф. Инграм. Пять футов девять дюймов».
— Некоторая согласованность относится только ко времени, — продолжал майор Кроу. — Хотя это, вероятно, самый неверный ответ.
Профессор Инграм поднялся.
— Не думаю, что вполне понимаю вас, майор, — сказал он. — Вы просите меня, как опытного
