Втайне от Крисельды Анаид постепенно перетаскала все книги в свою пещеру, где в обществе маленького Аполлона продолжила учиться самостоятельно.
Графиня
Селена томилась в плену. В Тусклом мире не существовало ни часов, ни времени года. Там можно было прозябать в забвении до скончания веков.
Тусклый мир был отражением Реального мира, его гор, лесов, озер и рек со всеми их мельчайшими подробностями. При этом Тусклый мир никогда не менялся, всегда оставаясь таким, каким был и будет всегда.
Излучины знакомых рек, громады знакомых гор и узловатые ветви дубов пробуждали у попавших в Тусклый мир неясные воспоминания, но в безвременье этого серого и беспросветного существования они теряли смысл.
Селена бродила по лесам, засыпая под деревьями, несмотря на беспрестанный издевательский писк кишевших вокруг лесных гномов, способных кому угодно заморочить голову своими вопросами. Однако Селена была им не по зубам. Не поддавалась она и чарам обитавших у воды ксан — пленительных русалок, постоянно расчесывавших свои прекрасные волосы и бесконечно распевавших сладкими голосами одни и те же никогда не надоедавшие им любовные песни.
Селена не знала, сколько времени она провела в Тусклом мире, когда Графиня наконец призвала ее. Селена обрадовалась приказу Графини, ибо еще немного — и она лишилась бы рассудка.
Сальма вела Селену по бесконечным коридорам в глубине гор, соединявшим огромные пещеры, полные сталактитов и сталагмитов. Сумев не поддаться чарам обитателей Тусклого мира, Селена не боялась разговаривать с ларвой, но мысль о предстоящей встрече с Графиней пугала ее.
Графиня созерцала Селену из глубины темного коридора, излучавшего сокрушительную силу. Даже Сальма не решилась в него войти.
— Графиня, я привела к вам Селену, — держась подальше от коридора, объявила она.
— Подойди!
Голос Графини выдавал ее привычку повелевать.
Двинувшись в глубь коридора, Селена почувствовала, как что-то холодное прикоснулось к ее коже и стало пробираться внутрь, ощупывая ее содрогавшуюся душу.
Селена испытывала такое отвращение, словно проглотила живьем жирного таракана, принявшегося шевелить волосатыми лапками у нее в чреве.
Борясь с тошнотой и страхом, она беззвучно произнесла заклинание, воздвигнув стену между своими чувствами и гнусным внутренним осмотром, которому подвергалась. Пытка закончилась тем, что из ноздри Селены выскользнуло тонкое липкое щупальце Графини.
— Добро пожаловать, Селена! Избранница!
Графиня говорила скрипучим металлическим голосом. Свое лицо она по-прежнему прятала в глубине сумрачного коридора.
Понимая, что ей не под силу тягаться с Графиней, Селена все равно гордо вскинула голову.
— Я пришла, о Графиня! — сказала она. — И вот стою перед тобой здесь, откуда еще не возвращалась ни одна омниора.
Ларва глухо рассмеялась.
— Она боялась идти сюда, — ткнув пальцем в Селену, доложила она. — Она трепещет перед вами!
Селена чувствовала на себе пристальный взгляд из темноты и твердо произнесла:
— Еще бы… Ведь вас прозвали «Кровавой Графиней».
— Это очень старое прозвище, — вздохнула Графиня.
— Ему всего четыреста лет, — уточнила Селена. — В хрониках говорится, что в своем венгерском замке вы выпили кровь шестисот девушек.[6]
— Шестисот двенадцати. И все они были девственницами. Лишь благодаря их крови я дожила до сегодняшнего дня.
— И с тех пор вы не покидали Тусклого мира? — содрогнувшись, спросила Селена.
— Я ждала тебя.
— Меня? — Селене стало не по себе.
— Я копила силы, изучая небесные светила и пророчества. Благодаря этому мы и опередили омниор. После появления кометы мы пристально следим за всеми знамениями.
— Но это же было очень давно! — побледнев, воскликнула Селена.
— Почти пятнадцать лет назад. Как раз тогда, когда ты в первый раз сбежала. Скажи, наверное, именно тогда тебе пришло в голову, что ты и есть Избранница?
Прищурив глаза, Селена вспомнила те далекие времена удивительных откровений.
— Да, именно тогда я поняла, какова моя участь. До того я не верила в пророчества.
— Мы не выбираем своей участи, Селена. Судьбы сами выбирают нас, и никому не уйти от своей.
Селена молча согласилась с Графиней.
— Значит, вы знали о моих отношениях с той одиорой? — поинтересовалась, наконец, Селена. — Это она вам все рассказала?
— До нас дошли только слухи. К тому же весьма расплывчатые. Уверенность к нам пришла лишь с падением метеорита.
— Я думала, вы его проглядели, — пробормотала Селена.
— Метеорит, упавший незадолго до парада планет, должен был точно указать место, где появится Избранница. А метеорит упал в долине Урта. Сложить два и два совсем не сложно. Достаточно было вспомнить, из какого ты рода, вспомнить о твоей силе, цвете волос и, в первую очередь, о твоем прошлом. Все указывало на тебя.
— Метеорит упал год назад, когда погибла Деметра, — смахнув слезу, пробормотала Селена.
— Чего это ты хнычешь? — усмехнулась Сальма.
— Деметра была моей матерью, — выпрямившись во весь рост, резко заявила Селена. — А вы ее убили.
— Как слезливы эти омниоры! — ларва расхохоталась. — Ничего, скоро ты ее позабудешь. Все забывается — и прожитые годы, и лицо матери!
Графиня молча разглядывала Селену.
— Я тебя не понимаю, — проговорила она наконец. — Ты же все время с ней ругалась. После того, как ты в первый раз бежала и предала омниор, она тебя так и не простила.
— Допустим, — пробормотала Селена, — но она все-таки моя мать, и я должна чтить ее память.
— Какая глупость! — не выдержала Сальма.
— Замолчи! — одернула ее Графиня. — Замолчи и внимай Избраннице! Как знать, может, в бесчувственности одиор и таится их проклятье. Возможно, для того чтобы выжить, нам придется от нее избавиться. Сколько нас осталось? Совсем мало. И все — в ссоре друг с другом. Избранница укажет нам истинный путь. Чувства? Возможно, на новом пути нам придется ими обзавестись. Это так, Селена?
— Я не знаю, каков ваш путь, — не дрогнув, заявила Селена. — И вряд ли мы пойдем одним путем. Вы меня нашли, вы подвергли меня суровым испытаниям — сначала гноили в темнице, потом сводили с ума в Тусклом мире, — но я не сдалась. И вот я здесь. Однако я еще не знаю, что вы можете мне предложить и что вам от меня надо.
— В чем дело, Сальма? Что ты с ней делала?! — громовым голосом воскликнула Графиня, и ларва попятилась.
— Я держала ее в темнице без еды и питья. Потом оставила в Тусклом мире — но она не потеряла рассудка!
