воспроизводили экраны. Обязанности капитана нечасто позволяли ему подниматься на палубы, предназначенные для отдыха, где встроенные иллюминаторы позволяли членам экипажа обозревать мир за пределами «Энтерпрайза». Поэтому визуальные впечатления от реального образа Меркана и полосы переливающихся отблесков от галактических созвездий оказались для Кирка достаточно сильными.
Он вышел из турболифта, приблизился к иллюминатору и долго стоял, не отрывая взгляда от испещрённой синими, белыми, зелёными и коричневыми пятнами поверхности планеты. Повернувшись, Кирк обнаружил стоявшего рядом Скотти.
– Капитан, – в порыве нахлынувших на него чувств, сбиваясь на гэльский акцент, необычно мягко произнёс инженер-механик, – вдали от дома, на другом конце Галактики нужно иногда остановиться, чтобы ощутить запах цветов.
Если царящая здесь атмосфера повлияла даже на лейтенанта Монтгомери Скотти, испытывавшего удовольствие лишь от инженерных чертежей и инструкций по эксплуатации механизмов, то, подумал Кирк, место для проведения беседы с мерканцами выбрано правильно…
Только бы удалось уговорить Поллара и приближённых к нему Стражей подняться сюда по доброй воле, без применения силы!
Сомнения больше не мучили Кирка; в случае необходимости он заставит их принять его условия. Если же Стражи поведут себя словно упрямые дети, то ему ничего не останется, как от угроз перейти к действиям.
Предугадать реакцию Техников на предложение Кирка не составляло труда, но то, какую позицию займут Ленос и прокторы, едва ли можно было узнать заранее. Однако капитан недооценивал психологический фактор.
Когда Таллан, Делин, Отол и Орэн, выйдя из турболифта, оказались в салоне палубы II, все четверо застыли в изумлении при виде Вселенной, открывшейся их взору через стекла обоих иллюминаторов.
Кирк подошел к Таллану, чтобы поприветствовать его, но тот молчал, потрясённый зрелищем. Пожилой мерканец переводил взгляд с одного смотрового иллюминатора на другой, стараясь соотнести увиденное с собственными представлениями.
– Добро пожаловать, Таллан. Вот ваше «Обиталище жизни», – сказал ему Кирк, указывая на Меркан, величественно проплывающий внизу.
Несмотря на довольно продолжительный период общения с мерканцами, никто из людей на борту корабля не научился разговаривать на их языке и поэтому по-прежнему использовались переводные устройства. Все уже привыкли к ним и обращали на них внимание лишь в тех случаях, когда «переводчикам» не удавалось найти нужный эквивалент и они, запинаясь, начинали перебирать несколько вариантов.
Та же ситуация повторилась с переводчиком Кирка, безуспешно пытавшимся передать эмоциональную и, по-видимому, религиозную по смыслу фразу Таллана. Но тон голоса мерканца выдавал его внутреннее напряжение. Наконец он взял себя в руки и обратился к капитану корабля:
– Всю свою сознательную жизнь я стремился найти подтверждение тому, что жизнь во Вселенной не ограничивается одним Мерканом… Меня очень взволновало посещение «Энтерпрайза», но это, скорее, напоминало работу в Укрытиях, где нет окон. И впечатление от воспроизводимых изображений на ваших экранах нельзя сравнить с тем чувством, которое охватило меня сейчас. Мои теоретические выводы оказались правильными… но мне нелегко сразу осознать их реальность.
Кирк точно рассчитал время проведения встречи. Пока мерканцы стояли, ошеломленные зрелищем, раскаленный добела диск Мерканиада коснулся изогнутого горизонта Меркана, скользнул за планетный нимб, окрасив атмосферу косыми лучами света, и затем исчез. Постепенно стали проявляться сверкающие полосы созвездий Ориона и Стрельца, разгораясь всё ярче и ярче. Мерканцы впервые увидели их во всём блеске и великолепии, поскольку находились за пределами атмосферной оболочки, рассеивающей свет.
– Таллан, почему вы нам не говорили раньше об этой красоте? – спросила Делин.
– Но ведь невозможно правдиво описать то, чего ты сам не пережил…
Отол стоял у иллюминатора, расположенного у правого борта, и смотрел на галактические созвездия.
– Мы пришли оттуда. Кирк, там действительно находится бесчисленное количество солнц, подобно Мерканиаду?
– И отдельные из них в сотни раз больше, чем Мерканиад, – отметил капитан корабля.
Таллан покачал головой и указал на трёх юных мерканцев.
– Они быстрее меня адаптируются к новым реалиям, хотя мои воззрения сложились прежде, чем эти молодые люди появились на свет.
– Уважаемые гости Объединенной Федерации планет, – произнёс Кирк, а его «переводчик» старательно преобразовал официальное обращение, построенное в соответствии с нормами федеральной дипломатии, в высокопарное по стилю, церемонное приветствие на мерканском языке. – Присаживайтесь, пожалуйста, и приступим к обсуждению наших вопросов. Я попросил мистера Спока, мистера Скотти и доктора Маккоя присоединиться ко мне, чтобы моя и ваша делегации были равными по составу участников и значимости. Старшина Джэнис Рэнд, не принимая непосредственного участия в переговорах, будет вести запись беседы, и в дальнейшем, если возникнет необходимость вернуться к тем или иным материалам, обе группы смогут воспользоваться протоколами. Приемлемы ли для вас предложенные условия?
Кирк преднамеренно отказался от обычного при проведении совещания круглого стола, поскольку за всё время пребывания на планете он ни разу не видел мерканцев, сидящих за столом. Такая же ситуация наблюдалась, когда их допрашивал Поллар и другие Стражи. Кирк знал, почему… Все и тогда, и сейчас были вооружены… включая четырёх офицеров Звёздного Флота и старшину Рэнд, у каждого из которых имелся при себе ручной фазер типа II. Кроме того, Кирк носил и мерканское оружие, купленное для него Орэном в Селербитане. Граждане, соблюдавшие здешний дуэльный кодекс, не могли позволить, чтобы висевшие на поясе пистолеты скрывал стоящий перед ними стол. Только Джэнис Рэнд сидела за небольшой конторкой на кормовой части палубы. Кирк не позволил бы класть оружие на стол, и он не ошибался, считая кобуру единственно допустимым местом его хранения, за исключением тех случаев, когда оно выполняло свою социальную функцию.
– Не желаете ли легкий ужин? – спросил Кирк после того, как все устроились в своих креслах, расставленных полукругом с тем, чтобы собеседники могли хорошо видеть друг друга. Таллан отверг предложение:
