неприветливым видом. Заза ужасно смутилась.
– Может быть, вы и правы. Я стала такой рассеянной, потому что беспокоюсь о своем дядюшке.
– С ним все в порядке, он уложен в постель. Я послал за доктором. Не знаю, когда он прибудет, но не думаю, что вашему дяде требуется уж такая срочная медицинская помощь. Его нога не сломана, а точный диагноз скоро поставит доктор.
– Какие у вас есть основания так предполагать?
– Честно говоря, я не слишком хорошо разбираюсь в травмах, – признался Пьер. – Но я кое-что читал из медицинских книг и, кроме того, разбираюсь в лошадях. Человеческие кости мало чем отличаются от костей животных. Я посоветовал профессору приложить к распухшей ноге холодный компресс и побыть некоторое время в покое.
– Он будет очень разочарован, если не сможет повидаться со своими друзьями.
– А почему бы друзьям не навестить его в отеле?
Заза удивилась, почему ей самой не пришла в голову подобная идея.
– Конечно! – воскликнула она. – Вероятно, вы сможете сообщить им о том, что профессор ждет их у себя в номере.
– Предоставьте все мне, – произнес Пьер Бувье с поклоном.
– Как вы добры к нам! – не могла удержаться от восклицания Заза. – Но, пожалуйста, разрешите мне возместить все ваши затраты и чаевые, которые вы давали слугам.
Говоря это, она так покраснела, что сразу поняла, что выглядит очень наивной. К ее изумлению, молодой человек тоже покраснел.
«Это же абсурдно, – подумала она, – обсуждать денежные вопросы с человеком, который мне почти незнаком, и еще смущаться при этом. Надо просто спросить, сколько он истратил денег, расплатиться с ним, и дело с концом!»
Почему же она так робеет? Но ясно было, что Пьер Бувье тоже испытывал неловкость.
– Прошу вас, не будем говорить об этих вещах!
– Но я не могу позволить вам платить за нас… за моего дядю… Мы ведь так можем разорить кого угодно.
Последнее высказывание Заза было уже совсем глупым.
К тому же у нее сорвалось с языка такое неосторожное высказывание:
– Вам незачем притворяться, что вы богаты, как Крез, раз вы остановились в этом дешевом отеле.
– Я не притворяюсь богачом, – заявил Пьер. – Но если в этом возникнет необходимость, материальные вопросы я буду обсуждать с вашим дядюшкой, а не с вами, мадемуазель Заза.
Тут до девушки дошло, что она пустилась в опасное плавание. Конечно, племянница, путешествующая с дядей, не должна заниматься материальными вопросами. Ее ошибка была очевидна. Еще немного, и она могла бы разрушить всю тщательно сотканную ими интригу.
Заза поторопилась исправить свой промах.
– Я знаю, что многие женщины понятия не имеют о том, откуда берутся и куда тратятся деньги. Но мой дядюшка настолько рассеян, что я вынуждена часто вникать в его финансовые дела.
Она даже попыталась рассмеяться, что выглядело не совсем натурально.
– Он обычно забывает даже поесть вовремя и часто голодает подолгу. Музыка и философские размышления занимают все его мысли, и иного для него не существует.
– Я это могу понять, – кивнул Пьер. – Я уже убедился в его приверженности новым идеям по дороге в отель.
– Тогда вы можете представить себе, – подхватила Заза, – какой трагедией для него явилось то, что он обречен на неподвижность в первый же день появления в Париже и не может встретиться со своими друзьями.
– Вот об этом вам не надо тревожиться, – заверил ее Пьер Бувье, – я все улажу. Если он захочет спуститься вниз, я позабочусь о том, чтобы его отнесли по лестнице туда, куда он захочет. Но лучше всего было бы пригласить его друзей к нему в номер. Вероятно, ему хочется, чтобы вокруг него была музыка, шум, смех, разговоры, которые обычно ведутся в кафе, так что я не знаю, какой вариант встречи с друзьями он изберет. Но, несомненно, ему требуется плотно поужинать и выпить вина.
Когда Пьер упомянул об ужине, то в воображении Заза возник накрытый стол, и рот непроизвольно наполнился слюной.
– Откуда у вас такое понимание… – она помедлила, – самых тончайших проявлений человеческой натуры? Мне никогда не приходилось сталкиваться с человеком, который может подхватить мысль буквально на лету. У нас во дворце…
Тут она осеклась, а Пьер Бувье спросил удивленно, не веря своим ушам.
– Каком дворце?
– Я выразилась фигурально. Во дворце… то есть в башне из слоновой кости, в которой мы проводили с дядюшкой много времени за беседами о литературе и музыке, как-то было необычно думать о простых человеческих потребностях.
– Но как же не думать о них, когда у человека есть не только духовные потребности? – воскликнул Пьер.
– Вот это и навело меня на мысль, что во многом мы с вами, месье, думаем одинаково. В своей жизни я редко встречала единомышленников.
