От неловкости Заза залпом выпила бокал вина, стоящий перед ней. По какой-то причине ей казалось, что и речь его и взгляд обволакивают ее каким-то туманом, в котором ей было даже трудно дышать.
– Вы так прекрасны! – изливал на нее потоки слов Пьер Бувье. – Так изысканны, так сверхъестественно хороши. Я хотел бы запереть вас в хрустальную шкатулку, чтобы никто не смог дотронуться до вас, кроме меня. Мне страшно при мысли, что вы появитесь одна на улицах Парижа, без меня.
– Мне не очень понятны… ваши речи, – бессвязно пробормотала Заза.
– А я уверен, что вы меня понимаете, – прервал он ее и тут же добавил с улыбкой:
– А теперь, чтобы не доставлять излишнего беспокойства вашему дядюшке, я предлагаю быстренько закончить нашу легкую трапезу и отправиться к нему.
Заза так не хотелось покидать этот уютный ресторан, что она чуть не расплакалась, так странно на нее подействовали слова молодого человека. И не только слова, а вся атмосфера этого заведения – скромного, чистенького, где каждая деталь обстановки вызывала в ней умиление. Ведь все для нее здесь было внове.
Но профессор действительно мог подумать, что о нем забыли, поэтому она отказалась от сыра, принесенного в качестве десерта, и лишь отхлебнула глоток горячего горького кофе, который был непривычно крепок для нее.
– Ваш дядя сегодня встречается с друзьями. – Пьер Бувье нарушил ее размышления. – Поэтому наша экскурсия и первое знакомство с городом отложится на завтра. Вы, несомненно, утомлены долгим путешествием, и вам следует пораньше лечь спать, чтобы накопить достаточно сил. Следующий вечер у нас будет посвящен танцам.
Глаза девушка засветились.
– Танцам?
Ей приходилось читать о таких местах в Париже, где люди танцуют прямо на открытом воздухе, но, конечно, она не надеялась попасть туда в сопровождении профессора. Даже помыслить об этом было невозможно.
– Мы будем танцевать, – сказал Пьер Бувье. – Я уверен что вы легки как пушинка, и, так как вы скорее существо неземное и больше похожи на фею, чем на реальную девушку, мне кажется, что ваши ножки даже могут совсем не касаться земли. Заза рассмеялась.
– Как же вы будете озадачены и разочарованы, когда после того, что вы здесь наговорили, обнаружите, что я тяжела, как мешок с углем.
– Обещаю, что я честно расскажу вам о моих ощущениях, когда мы вместе протанцуем хоть один танец.
Он улыбался ей, уверенный в своей правоте.
Заза вдруг подумала, что танцы в Париже будут весьма отличны от занятия, которое называлось танцами в их дворце. С тех пор как она вышла из детского возраста, во дворце только дважды состоялись балы, и на них из-за ее высокого положения девушке приходилось танцевать только с самыми высшими чинами дворцовой иерархии и аристократами герцогства Мелхаузен, которые были все глубокими старцами и еле передвигали ноги.
И еще ей пришло в голову, что она понятия не имеет, как танцевать польку, а ведь если судить по прочитанным ею книгам, это был самый модный танец в среде молодых парижан.
– Я обучу вас польке, – спокойно произнес Пьер Бувье, словно угадав ее мысли.
Она поразилась тому, что он опять сумел прочитать ее мысли.
– У меня такое чувство, – продолжал он, – что из-за того, что ваш дядя великий музыкант, вы более склонны к классическим танцам, чем к современным. И мне придется просвещать вас именно в этой области.
– Да, действительно, я, вероятно… абсолютно несведуща в этом предмете, – призналась Заза.
– Но вы так способны, что мгновенно обучитесь чему угодно, – Пьер Бувье опять перешел на комплименты. Девушка подозревала, что в его словах содержался еще некий более глубокий подтекст, чем казалось с первого взгляда. Но то, что он похвалил ее сообразительность, доставило ей удовольствие, и она благодарно улыбнулась ему.
Допив стакан вина, Пьер потребовал счет.
Вновь Заза почувствовала смущение и неловкость, не зная, удобно ли это, что молодой человек расплачивается за нее, но не решилась вмещаться в его расчеты с официантом. Она была уверена, что ее предложение внести свою долю будет им категорически отвергнуто.
В то же время ее беспокоило, что она даже не имеет представления, до какой суммы вырастет ее долг. «Я должна поскорее разобраться во французских деньгах», – подумала она и решила при первой же возможности обменять деньги, привезенные ею из Мелхаузена, на местную валюту. В герцогстве тоже ходили франки, но как они соотносились с французскими деньгами того же достоинства – для нее было тайной.
Пьер Бувье оставил официанту щедрые чаевые, и тот рассыпался в благодарности. Владелец кафе проводил их до дверей с глубоким поклоном.
Когда они вышли на улицу, Пьер бережно взял девушку под руку и повел сквозь густую толпу, которая неторопливо двигалась по тротуару вдоль ярко освещенных витрин.
От его прикосновения Заза ощутила странную дрожь, потому что еще ни один молодой мужчина прежде не касался ее. «Разумеется, я бы испытала подобное чувство, находясь рядом с любым человеком», – убеждала она себя, хотя прекрасно знала, что это не правда.
До их отеля было совсем недалеко, и Заза пожалела, что прогулка была столь недолгой. В вестибюле портье обратился к Заза:
– Хорошо, что вы вернулись, мадемуазель. Доктор только что появился и как раз сейчас находится наверху у месье.
