подождать в зале ожидания для дам.
– Там вас никто не тронет, мисс, – сказал он. – А по улицам вам одной бродить не стоит. Для молодой и хорошенькой барышни это опасно – еще обидит кто!
Лина горячо поблагодарила его и хотела было дать на чай, но кучер решительно отказался.
– Возьму чего положено, и не больше, – сказал он. – Поберегите денежки, мисс, они вам еще пригодятся. Вдруг работу не дадут!
– А не могли бы вы посоветовать, где мне остановиться, если мне откажут? – спросила Лина.
Кучер подумал и написал ей на бумажке адрес гостиницы.
– Порядочное заведение, мисс, там с вами ничего не случится.
Лина не очень поняла, что он имеет в виду. Должно быть, есть гостиницы, где постояльца могут обворовать… Да, это было бы ужасно!
Поэтому она послушалась кучера и уныло сидела в зале ожидания, слушая грохот прибывающих и уходящих поездов, пока не пробило без четверти пять.
Тогда она снова села в кеб и отправилась на Белгрейв-сквер.
Она была ошеломлена – не столько размерами дома, сколько изяществом его меблировки.
В холле и малой гостиной, куда проводили Лину, стояли большие вазы с английскими садовыми гвоздиками, наполнявшими комнаты своим благоуханием.
Когда в комнату вошла леди Берчингтон в своем очаровательном зеленом туалете для чаепития, Лина с восхищением подумала, что никогда не встречала более прелестной дамы. Она так забылась, разглядывая ее, что вспомнила о том, что нужно присесть, лишь когда леди Берчингтон подошла к ней вплотную.
Лина была изумлена обликом Китти Берчингтон, но и та не меньше удивилась, увидев девушку.
Да, Бейтсон был прав. Кандидатка на место камеристки не просто хороша собой, она выглядит как настоящая леди!
– Кто вы? – резко спросила она, подозревая, что кто-то из знакомых вздумал ее разыграть.
– Моя фамилия Кроумер…
– Это я знаю! – перебила ее Китти. – Я прочла карточку, которую вы принесли с собой. Но вы совсем не похожи на камеристку!
– Я надеялась найти место гувернантки, – сказала Лина, – но миссис Хант сказала, что вам нужна камеристка, которая знает французский, а я говорю на нем весьма бегло…
– А откуда вы его знаете? Вы что, жили во Франции?
– Нет, миледи. Просто у меня была учительница-француженка. Поэтому я свободно говорю, читаю и пишу на этом языке.
– Но вы ведь никогда не служили в камеристках?
Китти уселась в кресло, но Лине она сесть не предложила, и та осталась стоять.
– Мне иногда случалось заботиться о вещах графини Уэллингем…
– На самом деле? – медленно произнесла Китти. – По-моему, для такой работы вы слишком молоды и слишком…
Она хотела сказать «слишком красивы», но вовремя остановилась. Нет, пожалуй, это будет лишним…
Лицо Лины разочарованно вытянулось. После короткой паузы Лина умоляюще сказала:
– Ну, пожалуйста, разрешите мне попробовать! Я очень понятливая, я знаю, что у меня получится! Я уверена, что полажу с другими слугами, и я… я очень хорошо адаптируюсь…
Китти с подозрением уставилась на нее. Потом сказала:
– Вы говорите как образованная девушка.
– Да, я получила хорошее воспитание, – ответила Лина и добавила, хотя и с запозданием:
– миледи.
– И поэтому вы решили, что сможете быть гувернанткой?
– Конечно, миледи! Я могу учить детей любого возраста…
Китти не ответила. Она внимательно смотрела на Лину.
Внезапно она встала.
– Подождите здесь! – распорядилась хозяйка дома. – Я скоро вернусь.
И быстро вышла из комнаты. Лина с недоумением смотрела ей вслед.
Видимо, она сказала что-то не то. Но тогда почему же ее сразу не отослали?
«Господи, пусть она меня возьмет! – мысленно взмолилась Лина. – Я уверена, что здесь сэр Гектор меня не найдет. Я никогда не слышала, чтобы папа говорил о Берчингтонах…»
Лина не видела смысла стоять, пока она одна. Поэтому она села в кресло и продолжала молиться.
– Ты думаешь, она на это способна? – говорила тем временем Дэйзи в соседней комнате. – Она ведь разговаривает как школьница!
