Затем Тина выбрала свое самое изысканное платье, предназначавшееся вовсе не для завтраков с незнакомцами, а для праздника королевского сада, который устраивали в Виденштайне каждый август.
Кроме того, эрцгерцогиня заявила, что платье будет хорошо и для «Золотого приза», на который будут выставлены лошади герцога Фэйверстоуна.
«Вот он удивился бы, скажи ему кто, что я в этом самом платье завтракала наедине с французским графом, с которым познакомилась сама на балу художников!» – развеселилась Тина.
Неожиданно ей пришла в голову мысль, что, произойди это, герцог может и вовсе отказаться жениться на ней. Какой прекрасный способ отделаться от ненавистного жениха! Но в таком случае его место может занять какой-нибудь из ужасных немецких принцев типа Георга, и тогда ее судьба окажется еще более плачевной.
«Впрочем, что сейчас об этом думать? По крайней мере на несколько дней я просто Тина Бельфлер, и на мне не лежит никаких государственно-матримониальных обязанностей – так что, я могу вести себя, как мне заблагорассудиться!'
Но тут перед ней встал вопрос, должна ли она, будучи такой же попрыгуньей, как эта Ивонна, и вести себя точно так же, как она?
Неужели и ей надо так же обнимать мужчину, целовать его на глазах у всех и танцевать столь неподобающим девушке образом?!
Как может она так же открыто флиртовать с кем ни попадя, как делали это многие дамы прошлой ночью? А ведь так вели себя даже те дамы, которых она видела вчера в «Кафе Англэ», а уж они то явно рангом выше, чем девицы с бала…
Впрочем, кроме флирта, дамы из кафе не позволяли себе ничего неприличного. и Тина подумала, что им дарят драгоценности и осыпают комплиментами только за их яркую красоту.
Мелькнула у нее какая-то смутная мысль, что здесь должно быть что-то еще, но поскольку она совершенно не знала что – то и мысль эта быстро ускользнула.
Часы на камине уже пробили полдень, и Тина поняла, что брата будить все же придется, если она действительно хочет успеть на ленч с графом. Но тут, слава Богу, Кендрик встал сам.
В открытую дверь спальни Тина увидела, как он вошел в столовую, и, подпрыгнув от счастья, бросилась к нему.
– Наконец ты проснулся, Кендрик! Ах, как хорошо! А я уж думала, что ты заснул навеки!
Брат хмуро потер глаза.
– И с удовольствием бы, – зевнул он. – Который час?
– Уже первый. Давай я закажу тебе завтрак, или ты подождешь до ленча?
– Лучше просто кофе. Вчера я выпил столько шампанского, что голова раскалывается.
– Ах, бедняжка! По, знаешь, у меня с собой есть немного одеколона. Мы намочим платок, ты приложишь его к вискам, и, может быть, станет легче.
Кендрик простонал нечто утвердительное и рухнул в первое подвернувшееся кресло. Со своими густыми взъерошенными волосами он казался совсем юным, почти школьником.
Тина заказала кофе и сбегала к себе за флаконом одеколона.
Кендрик полулежал в кресле, совершенно расслабившись, пока сестра накладывала ему на лоб пахучую повязку.
– Послушай, Кендрик, – осторожно начала она, – граф пригласил нас сегодня на ленч и скоро уже будет здесь, но… если ты не хочешь идти, то ладно, отпусти меня одну.
Кендрик приоткрыл один глаз.
– Ах да, ведь я сам обещал Ивонне позавтракать с ней!
– Значит, мы завтракаем по отдельности!
Брат довольно заулыбался.
– Сказать по правде, это было бы самым лучшим решением вопроса.
– Тогда все в порядке! Я позавтракаю в компании графа и, слава Богу, больше не буду видеть твоих развлечений.
– Вот-вот… – пробурчал Кендрик и сел в кресле. Теперь он стал немного больше походить сам на себя. – Я не собирался тебе говорить. Тина, но я буквально покорен ею…
– Конечно, она куда приятней, чем та твоя первая, Нанетта.
– Ты права, и к тому же она не из того сброда, что вился вчера рядом с нами в ложе.
Тина с ним согласилась, а потом решила сделать еще один маленький шажок в направлении уточнения истины:
– А эта Ивонна… Она актриса? Кендрик как-то сник и неуверенно ответил:
– Я верю, что когда-то она действительно играла на сцене…
– А теперь?
На этот раз повисло долгое молчание.
– Честно говоря, у меня не было времени о многом ее расспрашивать.
– Да-да, конечно, – поспешно согласилась Тина, – сделать это минувшим вечером было очень трудно не только для тебя. Оркестр играл так громко, особенно в том заведении на Монмартре…
