– Неужели вы думаете, что я отпущу вас, не позаботившись о вашей безопасности? – покачал головой маркиз. – Для меня весьма существенно, чтобы никто никогда не мог причинить вам боль или внушить тревогу!
В его голосе звучали такие ноты, что у Лилы запело сердце и отогрелась душа.
– Думаю… у меня все будет… хорошо.
– Я хочу задать вам один вопрос, – произнес маркиз совершенно иным тоном, – а вы, Лила, должны дать слово, что скажете мне правду.
Ей показалось, будто он снова усомнился в ее чистосердечности, и она поспешно сказала:
– Я обещаю… говорить вам… только правду! Я больше никогда… никогда не буду вам лгать!
Опасаясь, что он может ей не поверить, она с горячностью прибавила:
– Клянусь вам, я никогда… не лгу! Я говорила, что картина принадлежит кисти Вермера только потому… что хотела спасти тетю Эдит. Простите меня… пожалуйста, ну, пожалуйста, простите меня!
Казалось, она вкладывает в свою мольбу всю душу.
А потом маркиз приблизился к ней настолько, что она ощутила его дыхание на своем лбу.
– Я хочу, чтобы вы ответили на мой вопрос, – повторил он глубоким голосом. – Скажите мне честно, Лила, как вы ко мне относитесь.
– Вы… вы необыкновенный! Невозможно представить себе большей доброты и… понимания…
– Забудьте это, – прервал ее маркиз. – Меня интересует только, как вы ко мне относитесь.
– Что я могу сказать? – растерялась Лила. – Только…
Она замолчала.
– Я прошу вас закончить эту фразу, – очень тихо произнес маркиз.
– Нет… Я… не могу сказать такое!
– Почему?
– Потому что вам это… неинтересно… и… вы просто надо мной посмеетесь!
– Я никогда не стану над вами смеяться!
Я ни разу не иронизировал над вашими словами! – возразил он. – Скажите правду, как обещали.
Она заглянула ему в глаза, которые были так удивительно близко, и, словно подчиняясь чьей-то воле, едва слышно прошептала:
– Я… я вас люблю!
– Как и я – вас! – эхом отозвался маркиз.
А в следующую секунду их губы соприкоснулись, и Лиле, как и в прошлый раз, показалось, будто по всему телу разлился звездный свет.
Поначалу поцелуй маркиза был очень нежный и бережный, словно она была бесконечно дорогим и хрупким созданием, а он боялся испугать или оттолкнуть ее…
Ее губы показались ему сладкими и невинными и в то же время пьяняще женственными.
А потом он ощутил охвативший ее экстаз – и его поцелуй стал более настойчивым и властным.
Он осторожно уложил ее на подушки и целовал до тех пор, пока оба не начали задыхаться от страсти.
Он поднял голову.
– Люблю!.. Люблю!.. – снова и снова повторяла Лила.
Не услышав ответного признания, она тревожно спросила:
– Вы… вы действительно сказали, что… любите меня? Вы… не сердитесь?
– Я тебя обожаю! А рассердился потому, что не мог поверить, будто ты способна совершить нечто дурное, что могло бы причинить мне боль.
– Ты… меня простишь?
– Мне нечего тебе прощать, – ответил он. – Разумеется, при условии, что ты загладишь свою вину. А сделать это ты можешь только одним способом.
– Как?
– Выйти за меня замуж, и как можно скорее! – счастливо засмеялся он. – Дело в том, дорогая, что я не могу без тебя жить!
Ее лицо словно преобразилось. Сияющими от счастья глазами она смотрела в глаза любимого.
– Ты… ты действительно хочешь… чтобы я стала… твоей женой?
– Мне казалось, я возненавидел всех женщин. Я решил, что не буду жениться еще очень долго, – признался маркиз. – Но теперь я не хочу ждать ни дня! Мы поженимся, как только я получу специальное разрешение.
Лила вдруг осознала, что, как только она выйдет замуж, ей можно будет больше не бояться отчима – тот потеряет над ней всякую власть. Однако ей все еще было немного страшно.
