Граф просто не смог удержаться и не переспросить, настолько он был удивлен ее словами.
Он не мог представить себе, зачем этой элегантной молодой леди искать в лесу дерево.
Услышав звук его голоса, Роксана Бакли обернулась к нему с таким видом, словно только что заметила его присутствие в гостиной.
С очевидным нежеланием губернатор объяснил, обращаясь к графу:
— Позвольте представить вам мисс Роксану Бакли. Как я уже сообщал вам, ее присутствие на острове терпят лишь из милости. Ее дядя получил разрешение на ее пребывание здесь сроком на два года, и сейчас, разумеется, это разрешение недействительно.
Роксана сделала реверанс, когда ее представляли, и по какой-то причине, которую он не смог объяснить себе сам, граф, не в силах отвести от нее взгляда, поднялся и протянул руку.
— Очень рад нашему знакомству, — сказал он по-английски.
Он увидел радость, вспыхнувшую в ее глазах, от чего они показались ему еще больше, чем прежде.
— Вы говорите по-английски?
— Надеюсь, достаточно хорошо, чтобы вы смогли понять меня.
— Вы скромничаете, ваша милость. Вы прекрасно говорите по-английски. Я весьма удивлена.
— Почему?
— Извините, если это прозвучит грубо, но слуга сообщил мне, что я пришла в неудачное время, так как у губернатора находится официальное лицо, прибывшее из Голландии. А все другие официальные лица из Голландии, с которыми я встречалась, говорили только на своем родном языке.
— Все, что вы сейчас здесь нам сказали, нас совершенно не интересует, — грубо прервал ее губернатор.
— Я… прошу прощения, — пробормотала Роксана.
— Совсем наоборот, — возразил граф. — Мне это чрезвычайно интересно, мисс Бакли, и мне бы очень хотелось побольше узнать о вашей работе здесь.
Она несколько растерялась.
— Моей… работе? — повторила она удивленно.
Но затем улыбнулась, поняв, в чем дело.
— А, вы, наверное, имеете в виду работу моего дяди. Но меня нельзя назвать продолжательницей его дела.
— Разве вы не миссионерка?
— Нет. И мне совсем не нравится, что вполне счастливых людей пытаются обратить в христианство, навязывая им веру, которая совершенно чужда их природе.
— Вам не следовало бы говорить такие вещи, — сердито заявил губернатор. — Вы, Роксана, так же хорошо, как и я, знаете, что политика голландских властей направлена на то, чтобы способствовать утверждению христианской религии везде, где только это возможно.
И снова граф не сомневался, что губернатор говорил все это из расчета на публику. В то же самое время он не мог не обратить внимания на то, с какой фамильярностью он обращался к этой молодой леди.
Не удостоив его вниманием, Роксана сказала, обращаясь к графу:
— Я должна объяснить вам, что теперь, после того как мой дядя умер, я занимаюсь только своей работой.
— И что это за работа?
— Я скульптор, работаю по дереву.
— Вы хотите сказать, что вы резчик по дереву? — удивлению графа не было границ.
— Это звучит несколько грубо и неточно для обозначения моего занятия, особенно на этом острове.
— Я читал, что резьба по дереву — один из национальных видов ремесел здесь, на острове. Местные жители украшают резьбой свои храмы и делают маски, которые используются во время карнавалов.
Графу было приятно, что он смог проявить свою осведомленность в таких вопросах, и, как ему показалось, губернатор был даже удивлен этим обстоятельством, так как сказал:
— Я вижу, вы знаете местные обычаи, ваша милость.
— Я всегда считаю своим долгом узнать как можно больше о том месте, которое посещаю, — заметил граф. — Почему бы вам не присесть, мисс Бакли? Мне бы хотелось о многом поговорить с вами, особенно о таких вещах, о которых, как я подозреваю, местные жители не пожелают говорить со мной, а голландцы — не захотят, чтобы я что-нибудь узнал о них.
Роксана присела на стул, предложенный графом. Затем она сказала, взглянув на губернатора:
— Если я стану говорить слишком откровенно, это может навлечь на меня лишние неприятности.
— Отчего же? — удивился граф.
— Вы ведь слышали, что меня здесь терпят только из милости. Я уверена, что большинство голландцев, живущих здесь, готовы заявить о том, что, раз мой дядя умер, я должна покинуть остров.
— Вы живете здесь одна?
В голосе графа послышались скептические нотки, когда он задавал свой вопрос.
— Не совсем, — отозвалась она. — Я живу с женщиной, которая, как я полагаю, вполне может считаться моей наставницей. Это пожилая женщина, которая долгие годы провела бок о бок с моей тетей.
— Служанка! — презрительно фыркнул губернатор.
— Для моей тети Агнес Гитруда всегда была компаньонкой, так же как и для меня сейчас.
Губернатор вздохнул, как показалось графу, с раздражением.
— Я предполагаю, ваша милость, — сказал он, обращаясь к графу, — что, если мисс Бакли желает остаться на острове, она должна жить в какой-нибудь уважаемой голландской семье. Я мог бы с легкостью найти ей подходящее место, но она не соглашается на это.
— Я предпочитаю жить независимо, — сказала Роксана. — Я очень много работаю, иногда засиживаюсь до поздней ночи. Это создаст неудобства многим людям.
— Вам следовало бы в таком случае принять мое предложение.
Граф заметил, что Роксана напряглась. Затем она произнесла очень холодным тоном, которого он еще от нее не слышал:
— То, что вы предлагали, ваше превосходительство, совершенно неприемлемо! И я ни при каких обстоятельствах на это не соглашусь!
ГЛАВА ВТОРАЯ
Роксана очень волновалась, но надеялась, что ей удалось это скрыть. В то же самое время она хорошо понимала, что с прибытием нового официального лица у нее могут возникнуть новые осложнения.
У нее и так уже было достаточно неприятностей из-за того, что женщины из небольшой голландской колонии категорически заявили ей, что, раз ее дядя умер и она осталась без опеки, ей нельзя больше оставаться на Бали.
Роксана понимала, что они были не столько обеспокоены ее положением одинокой молодой женщины, сколько просто завидовали ей. Было бы странно, если б эти толстые, крайне непривлекательные дамы, чьи фигуры были безнадежно испорчены лишними килограммами, постоянно нарастающими от огромного количества поглощаемой ими тяжелой жирной пищи, не возмущались и не негодовали, глядя на ее изящную стройную фигуру.
С самого первого дня прибытия на Бали голландские дамы невзлюбили ее и постоянно давали понять, что не считают миссионера или его родственников людьми, достойными занять почетное положение в их обществе.
Роксана порой улыбалась про себя, думая, как быстро изменили бы эти женщины свое к ней
