Синтия застыла на месте.
– Что ты имеешь в виду?
– То, что сказала, – ответила Сара. – Он прячет там какую-то свою подружку.
– Ты сошла с ума! – ахнула Синтия, но естественное любопытство взяло верх, и она тут же добавила: – Откуда тебе известно?
– Знаю! Только что, когда мы с ним разговаривали, негритянка – Зелли, или как ее там, – вошла и шепнула что-то ему на ухо. Всего я не расслышала, но кое-что разобрала, и у меня сразу возникли подозрения. И повел себя Роберт престранно – вскочил и бросился вон из комнаты без извинений и объяснений. Он словно забыл о моем присутствии! Он помчался наверх, следом за негритянкой, и они оба свернули в Южное крыло.
– Но это невозможно! – воскликнула Синтия. – Ты ошиблась.
– Ты не знаешь Роберта Шелфорда, для него невозможного нет, – злобно прошипела Сара. – Особенно, если речь идет о женщинах.
– Какие женщины? Нет там никого! Это ошибка, плод твоего воображения.
Сара улыбнулась снисходительной улыбкой человека, которому известно гораздо больше, чем другим.
– Я по выражению лица Роберта поняла: здесь творится неладное, – подождала немного, постояла минутку и пошла следом. Если, думаю, обернется и увидит, скажу, что хотела попрощаться. Как ты знаешь, Южное крыло – нежилое, оно всегда было на замке. Он и мне, и другим – сама слышала – говорил, что там пусто, это нежилая часть дома. Он затворил за собой дверь, но я ее приоткрыла и заглянула внутрь. Ты, наверно, помнишь, там длинный коридор упирается в окно с витражом?
– Да, – отозвалась Синтия, – конечно!
– Ну, так вот – в коридоре роскошная мебель, ковры, вазы с цветами. Роберт лгал! Там явно кто-то живет! Богатая обстановка! Дверь в комнату в дальнем конце была открыта, и Роберт, наверно, был там. Послышались голоса. Я подождала еще. Негритянка вышла. Она несла поднос, а через руку у нее был дамский халат – розовый атлас с гипюром! Я успела все рассмотреть, она меня не заметила. Потом я тихонько выскользнула и спустилась вниз. Теперь ты мне веришь?
– Нет! – отрезала Синтия.
Сара визгливо засмеялась.
– Конечно, ты не желаешь верить! И я знаю почему – ты влюблена в этого человека!
Глава двадцатая
– Ах, мисс, какая вы красивая! – воскликнула горничная, в последний раз поправляя подвенечный наряд.
Микаэла пристально вглядывалась в свое отражение в зеркале – фата из старинных кружев, на, темных волосах венок из флердоранжа, перевитого жемчужной ниткой, жемчужное ожерелье вокруг белой шеи, белое атласное платье ниспадает пышными складками на пол.
«Она была бы несказанно хороша, если бы не тоска во взоре и горькая складка у рта», – подумалось Синтии.
Микаэла долго не отрывала от зеркала глаз, потом обратилась к горничной:
– Спасибо, Флоренс. Это, пожалуй, все.
– Сказать мистеру Шелфорду, что вы готовы, мисс?
– Да, скажите, я через несколько минут спущусь.
Горничная вышла, закрыв за собой дверь. Микаэла повернулась к Синтии.
– Ну? – спросила она. – Как я выгляжу?
Синтия понимала: над ней просто насмехаются – и устало, зная, что слова не возымеют действия, проговорила:
– Вам известно мое мнение, Микаэла.
– Знаю, – ответила Микаэла, – но слитком поздно, слишком поздно! Артур ждет в церкви, через несколько минут я дам клятву любить его, уважать и подчиняться ему во всем…
– Не надо, Микаэла! Не следует произносить лживых обещаний, отмените церемонию! – молила Синтия.
– Поздно, – повторила Микаэла. – Слишком поздно.
Она подняла руки, поправляя фату, и Синтия увидела, что ее бьет дрожь. Вся ее любовь к Микаэле, вся нежность, которой она прониклась в ту минуту, когда впервые увидела это странное, но прелестное дитя, всколыхнулись в ее душе; Синтию охватило горячее желание защитить, спасти Микаэлу, но что может она поделать?
Ничто не могло поколебать решимость Микаэлы. Как она и говорит, Артур ждет ее в маленькой деревенской церкви из серого камня. Через полчаса они станут мужем и женой.
Синтия видела – Микаэла в отчаянии, намеренно терзает себя, намеренно своим безумным поступком обрекает себя на мучения, непоправимую беду.
Любовь безответная или отвергнутая, так же как и насильственная разлука, способна уничтожить любящего, а Микаэла, права она или нет, любит Хью. Синтия в этом не сомневалась, к тому же к ней пришло истинное, глубокое понимание, какого она не ведала прежде. Она, может, только сейчас осознала до конца, что такое безнадежная любовь.
