– Скажите им: я больна, скажите, умерла! – закричала Микаэла с надрывом. – Хорошо бы и на самом деле! Ах, Синтия, я хочу умереть!
Лицо ее залили слезы. Синтия подошла к звонку.
– Я позвоню Флоренс. Пусть позовет сюда отца.
– Нет, нет! – твердила Микаэла. – Нет, не хочу его видеть! Никого не хочу видеть!
Синтия протянула руку к звонку, но тут за дверью послышались голоса. Микаэла обернулась к ней в ужасе.
– Это отец! – крикнула она. – Не хочу его видеть!
В дверь повелительно постучали. Синтия подбежала и слегка ее приоткрыла.
– Микаэла больна… – начала она было, но вдруг у нее вырвалось изумленное восклицание.
Перед дверью стоял Роберт, а с ним Хью Мартен. Хью вбежал в комнату, и следом за ним, широко распахнув дверь, вошел Роберт.
Микаэла по-прежнему стояла у туалетного стола, закрыв руками мокрое от слез лицо. Потом она посмотрела вокруг и увидела перед собой Хью.
На мгновение она замерла от неожиданности, и вдруг из груди ее вырвался крик ликующей радости – Синтии никогда еще не приходилось слышать подобного восторга в человеческом голосе.
Хью бросился к Микаэле и обнял ее. Он поднял ее на руки, она положила голову ему на плечо, и длинная фата перевесилась через его руку на пол.
– Что они с тобой сделали, любимая? – сказал он с тихой яростью.
– Ах, милый Хью!
Микаэла по-прежнему заливалась слезами, обняв его одной рукой. Они забыли обо всем на свете.
– Все уладилось, дорогая моя, все уладилось.
– Уладилось? – переспросила она.
– Моя жена скончалась вчера, – сказал Хью. – Я только сегодня утром получил письмо от Синтии и сразу прилетел – я был в Швейцарии. Я боялся, смертельно боялся опоздать.
– О Хью!
Он крепче сжал ее в объятиях… наклонился к ней… Синтия, словно очнувшись от столбняка, выскользнула из комнаты и закрыла за собой дверь.
Она тоже плакала от облегчения и счастья. Микаэла спасена, они с Хыо вновь обрели друг друга. Синтия прислонилась к двери и стала искать платок.
– Возьмите мой, – предложил Роберт.
Она не видела, что он стоит рядом, и вздрогнула от неожиданности, стараясь улыбнуться сквозь слезы, но его лицо было мрачным. Он протянул ей платок, и она вытерла слезы.
– Спасибо, – поблагодарила она, овладев голосом. – Микаэла уже решила отказаться от этого замужества.
– Почему-то я думал, что так все и кончится, – проговорил Роберт.
– А как быть с Артуром… Как мы с ним поступим?
– Я не забыл о нем, – ответил Роберт. – Я уже отправил за ним в церковь машину. Мне жаль парня, хоть я и не испытываю к нему симпатии.
– Может, сказать, что Микаэла больна, ему будет не так тяжело, – предложила Синтия.
– Нет, я скажу правду. Сам виноват – что он о себе вообразил, сделав Микаэле предложение? Думать надо было.
В голосе Роберта появились знакомые безжалостные нотки, а Синтия сразу почувствовала облегчение. Роберт подошел к верхней ступени лестницы.
– Машина вернулась, – сказал он. – Идемте, вы поможете мне. – Он говорил не допускающим возражений тоном, и Синтия повиновалась.
Разговор с Артуром был не из приятных, но Синтия должна была признать, что тот повел себя на удивление беззлобно.
Роберт изложил ему обстоятельства, после чего Артур встал.
– Мне нечего сказать, Шелфорд; в сущности, я ничего и не собираюсь говорить. Займусь лучше снова фермерством – но опять мне придется сокращать посевную площадь из-за конкуренции со стороны «Берез».
– Не бойтесь этого, – сказал Роберт. – По всей справедливости открою вам секрет – я, наверно, скоро продам «Березы».
Синтия, не выдержав, вмешалась.
– Вы продаете «Березы»? – повторила она в изумлении.
Роберт кивнул:
– Я намерен уехать за границу, но это пока строго между нами. Я вам сообщил об этом, Артур, надеясь, что это послужит некоторым утешением при сложившихся обстоятельствах.
– Благодарю, – сказал Артур. Он помолчал в неловкости, потом оглядел себя, словно вспомнив, что одет
