Она должна сказать Нэнни, как боится выходить замуж за пожилого человека, которому впору быть ей отцом. Без сомнения, он хочет взять ее в жены лишь по одной-единственной причине: чтобы она родила ему наследника.
У Иолы возникло много опасений и сомнений, о которых она хотела бы поговорить с Нэнни. Например, ее интересовало все, что связано с появлением детей на свет. Подобные вопросы ее мучили давно, но она смущалась говорить на эту тему с кем-либо из близких. Тем более она никогда бы не стала расспрашивать об этом своих гувернанток, которые даже при упоминании слова «любовь» строили кислые мины. А с тетей Маргарет, никогда не выходившей замуж, бесполезно было вообще обсуждать такой вопрос.
Лишь Нэнни могла ей все объяснить. Даже если Иоле придется выйти замуж за этого старика с седой бородой, она, по крайней мере, будет готова исполнить то, что от нее ждут. При мысли, что он будет целовать ее, что им придется спать вместе, как это делали ее отец и мать, Иола содрогнулась.
Как же лорд-наместник выглядит без одежды, в которой она привыкла видеть его? В поместье он часто приезжал в сером пальто, и неизменным атрибутом его туалета всегда была толстая золотая цепочка для часов, свисавшая на тучный живот. Трудно было представить лорда в ночной сорочке. Как только Иола задумывалась об этом, ее мысли уносились с такой скоростью, с какой мчится вдаль занервничавшая лошадь.
— Когда он будет целовать меня, — размышляла Иола, — его губы будут прикасаться к моим губам.
Она никогда не видела его губ, так как седые усы надежно скрывали их.
— Наверное, усы и борода сильно колются. Как же он собирается целовать меня? — прошептала Иола.
Она чувствовала себя растерянной и беззащитной, и при мысли о поцелуях лорда Стоунема по телу пробежала дрожь.
Он — старик, старик!
Без сомнения, Нэнни будет такого же мнения. Но даже если это так, что можно изменить?
Иола убеждала себя:
— Все равно я должна поговорить с Нэнни. Надо ехать к ней и как можно скорее. Я останусь у Нэнни столько, сколько будет надо. Хотя подобное решение, конечно, рассердит отца.
Иоле вообще не позволяли надолго отлучаться от дома. Когда в прошлом году другая сестра отца предложила взять с собой Иолу на бега в Ньюмаркет, то отец не разрешил этого.
— Рано еще тебе праздно слоняться. Ты еще слишком мала, — сказал он тогда. — Подрастешь, тогда и будешь ездить. Кроме того, на скачках добропорядочным женщинам вообще не место.
Генерал придерживался строгих моральных принципов.
— Но мне так хотелось бы поехать с тетей Элизабет, папа, — с грустью произнесла тогда Иола.
— Тетка наверняка опять станет приглашать тебя, — сказал генерал, — так вот, напиши и поблагодари ее. Объясни, что я считаю тебя еще ребенком и не желаю пускать на скачки. Если бы тебе было восемнадцать, тогда — другое дело.
Иола тогда не посмела ослушаться отца и написала Тетушке так, как он велел. При этом она была абсолютно уверена, что, даже если бы ей было восемнадцать лет, ей все равно не позволили бы поехать на скачки. Генерал не одобрял подобного праздного времяпрепровождения по одной простой причине — если он сам этого не делал, то и другим это ни к чему.
— Я останусь у Нэнни во что бы то ни стало, — твердо решила Иола. — Даже если это разгневает отца.
Внезапно страшная мысль пришла ей в голову. Если она уедет завтра рано утром, то не сможет увидеться с лордом Стоунемом, а значит, он не сделает ей предложения. Эта мысль не давала покоя Иоле. Вот так уехать, никого не предупредив, было слишком дерзким шагом. Она могла предвидеть реакцию отца. Но Иола убеждала себя, что не может решиться на такой ответственный шаг в жизни, как замужество с лордом Стоунемом, не поговорив обо всем с Нэнни.
Только няня могла понять ее чувства и помочь ей найти выход из создавшегося положения... если такое вообще возможно.
Много раз Нэнни выручала Иолу, когда та совершала проступки, неминуемо вызывавшие гнев отца и упреки матери. Нэнни удавалось сделать так, что девочку не наказывали. Сейчас ситуация была, конечно, совсем другой. Однако Иола, как и раньше, по-детски наивно верила в то, что и на этот раз Нэнни спасет ее.
Никто в доме не должен был догадаться о том, что она замышляла. К ужину Иола спустилась вовремя, но выглядела бледной и задумчивой. Однако внутренне она была полна решимости сделать то, что задумала, и молила Бога о том, чтобы ни отец, ни тетя ничего не подозревали.
Всю вторую половину дня Иола разрабатывала план своих дальнейших действий. Если бы генерал узнал, что задумала его дочь и как тщательно она все готовит, то понял бы, что Иола переняла много черт его характера. Например, Иола позаимствовала способность отца в чрезвычайной ситуации взвешенно и всесторонне, не упустив ни одной детали, все обдумать. Именно так поступал генерал, разрабатывая любую военную операцию.
— Я вижу, ты уже пришла в себя и поэтому так спокойна, Иола, — раздался зычный голос генерала. — Это похвально, моя девочка.
Он пристально смотрел на дочь, садившуюся за обеденный стол.
— Иола немного смущена, — добродушно заметила тетя Маргарет. — Не забывай, Александр, что девушка переживает такой ответственный момент в своей жизни, и вполне естественно, что она все время думает об этом.
— Конечно, конечно! — произнес генерал таким тоном, словно сестра открыла ему глаза на происходящее. — Я вот о чем подумал. Если Стоунем приедет в двенадцать, то я должен завтра встать раньше обычного, потому что до его приезда мне надо встретиться с подрядчиком и обговорить все вопросы, касающиеся дома, который я задумал отремонтировать.
— Боюсь, что ремонт обойдется тебе в копеечку, — заметила сестра.
— Да, это будет недешево, — согласился генерал. — Этот малый требует приличную сумму за свою работу. Он также убеждает меня, что материалы подорожали. Настоящий грабеж! Сейчас становится невыгодным иметь собственные дома.
— Я думаю, тебе следовало бы махнуть рукой и не ремонтировать эту развалюху, — осмелилась высказать свое мнение Маргарет Херн.
— Если я тебя послушаю, то куда же мне прикажешь поселить нового свинопаса? — спросил генерал. — Я должен предоставить ему жилье во что бы то ни стало.
Отпив немного красного вина, он вернулся к началу разговора.
— Так вот, в любом случае я смог бы возвратиться домой к половине двенадцатого, — сказал он. — Если, конечно, позавтракаю в половине восьмого.
На последних словах он повернулся к стоявшему сзади дворецкому:
— Ты все понял, Ньютон? Завтрак должен быть подан точно в половине восьмого и ни минутой позже!
— Не беспокойтесь, сэр. Я прослежу за этим, — почтительно произнес слуга.
В доме всегда все происходило вовремя, по часам, поэтому совершенно излишне было генералу вести себя так агрессивно. Никто и не думал ослушаться его. Подобное поведение отца часто наводило Иолу на мысль, что он скучает по военной жизни. Ему бы командовать большим войском, но, поскольку это уже невозможно, он муштрует домашнюю прислугу по каждому удобному случаю.
Сразу по окончании ужина Иола быстро поднялась наверх. Пока все складывалось превосходно. В ее спальне все уже было подготовлено для сна, но никого из служанок не было, что очень устраивало сейчас Иолу. Дело в том, что в обязанности гувернантки входило проследить за отходом Иолы ко сну, но последняя гувернантка уволилась шесть месяцев назад, а служанки решили, что раз никто не распорядился о том, чтобы кто-нибудь из прислуги помогал Иоле, значит, мисс решила делать это самостоятельно.
Иола действительно предпочитала ухаживать за собой сама. Сейчас она благодарила Бога, что посторонних нет в спальне и никто не сможет помешать ей в выполнении ее плана. Пройдя в конец коридора, где стоял гардероб, она вытащила оттуда большой кожаный чемодан, который давно надо было
