– Нет, не подтверждаю.
Я решил вмешаться в разговор.
– Товарищ следователь, – обратился я к Бурлакову, – вы же видите, что мой клиент не готов отвечать на ваши вопросы. В соответствии с 51-й статьей Конституции…
– Да знаем мы ваши статьи, – махнул рукой Бурлаков, – знаем, что он может не свидетельствовать против самого себя. – Он снова обратился к П.: – Поймите, что у вас достаточно щекотливое положение. С одной стороны, все действия, которые вы произвели в отношении капитана Зайцева, компании сотовой связи, можно расценивать как злоупотребление служебным положением.
– Да, я понимаю это, – ответил П. – Но я не хотел бы сегодня давать показания. Мне нужно основательно подготовиться и переговорить со своим адвокатом.
– Это ваше право, – ответил Бурлаков. – В таком случае допрос закончен. Подпишите, пожалуйста, листы, по которым вы дали показания.
Клиент прочитал содержимое, после него прочитал написанное я. Потом он подписал протокол.
Как только Бурлаков вышел, клиент наклонился ко мне и прошептал:
– Смотрите, все действия, которые упоминались, производились уже тогда, когда я был выведен за штат РУБОП, не являлся их сотрудником.
Я тоже склонился к его уху и прошептал:
– Ничего хорошего в этом нет. Получается, что вы подпадаете под статью «мошенничество».
Клиент согласно кивнул головой.
– Там все дело в банкире. Пусть ребята поработают по нему, это очень важно. Передайте, пожалуйста, им.
– А что это значит? – спросил я.
– Они знают. Банкир – мошенник, он половину Москвы «кинул», понимаете?
Вдруг П. неожиданно встал и громко, наверное, чтобы слышали те, кто прослушивал нашу беседу, сказал:
– А колонии я не боюсь. Я ведь до РУОПа работал в колонии, в оперчасти, и жизнь зэков мне хорошо известна.
Я понял, что на сегодня наш разговор закончен.
– Значит, я свяжусь с вашей женой, – сказал я, вставая, – и о передаче вещей все скажу.
На следующий день мне позвонил Бурлаков.
– Я приглашаю вас на новые следственные действия, – сказал он. – Будет очная ставка.
– А с кем? – поинтересовался я.
– Приедете – увидите.
На следующее утро я подъехал к следственному изолятору Лефортово. На сей раз вызов П. заказал сам Бурлаков. Я вошел в кабинет и сел рядом со своим клиентом. Мне удалось быстро переговорить с ним. Я сказал, что созвонился с его женой, встретился с ребятами и передал им суть нашей встречи. Тут в кабинет вошел парень невысокого роста, в кожаном пальто. За ним шагнули уже знакомые мне оперативники ФСБ.
– Ну вот, сейчас мы проведем следственные действия с участием банкира Серебрякова, – проговорил Бурлаков, доставая листок, на котором сверху было написано «Очная ставка». Заполнив его, он начал объяснять:
– Сначала я задаю вопросы вам, господин Серебряков, затем, – он посмотрел на моего клиента, – задаю вопросы вам. А потом, когда я дам команду, вы можете спрашивать. Кстати, и вы, – он обратился ко мне, – тоже можете участвовать. Но предупреждаю – каждый ваш вопрос следователь, согласно положениям УПК, может отвести. Но при этом он все равно будет записан в протокол. Понятно?
Мы все кивнули.
– Итак, первый вопрос, – начал очную ставку Бурлаков.
В ходе очной ставки я узнал, что банкир Серебряков накануне поехал со своей подругой в Лондон и пытался привезти оттуда шестьдесят тысяч долларов, не задекларировав их. Но кто-то подсказал таможенникам, что банкир незаконно повезет валюту. Серебряков был задержан. Шестьдесят тысяч долларов изъяли, банкира выпустили. А когда он вернулся в Россию, против него было возбуждено уголовное дело. Дело вел следователь капитан Зайцев. Потом появился П., который незаконно изъял документы и пообещал банкиру, конечно, не бесплатно – за двести тысяч долларов – «отмазать» его от этого дела. Потом, подделав подпись судьи Савеловского суда, П. изъял распечатку телефонных разговоров Серебрякова и, угрожая, что против него уголовное дело все же будет возбуждено, стал требовать те самые двести тысяч долларов. Потом уже я узнал, что, как только все началось, банкир написал соответствующее заявление в ФСБ, указав в нем, что подполковник РУБОПа П. вымогает у него деньги.
В ФСБ этим делом заинтересовались. Было проведено несколько оперативных мероприятий, в основном прослушивание телефонных разговоров и запись их встреч. Также была проведена видео– и аудиозапись момента задержания П. с деньгами. Таким образом, все получилось так, что клиент серьезно «завис».
После очной ставки с банкиром Серебряковым, который открытым текстом обвинил клиента в вымогательстве, была проведена очная ставка с капитаном Зайцевым. Он сказал, что к нему явился подполковник, предъявил удостоверение сотрудника РУБОПа и поддельное постановление суда и скопировал все материалы уголовного дела Серебрякова. Но поскольку Зайцев не знал, что П. выходит за рамки своих служебных полномочий, то он предоставил ему все документы. Таким образом, П. было предъявлено обвинение в вымогательстве и подделке документов. Следователь заранее взял в отделе кадров выписку о том, что П. уже не является сотрудником РУБОПа.
Все складывалось не в нашу пользу.
В тот же вечер я встретился с Денисом и рассказал ему о событиях сегодняшнего дня.
– Мы тоже поработали, – сказал Денис. – Банкира сейчас сопровождает ФСБ, он находится у них на конспиративной квартире. Это первое. Во-вторых, Серебряков – мошенник. Он через банк брал кредиты и таким образом «кинул» около двадцати банков, которые очень хотят с ним расправиться. Поэтому и выбрал такую схему прикрытия.
– Какую схему? – поинтересовался я.
– А такую, что он сам себя заложил по поводу незаконного провоза денег. Задержали его, открыли уголовное дело. А он решил «сдать» П., чтобы заручиться помощью Генеральной прокуратуры и ФСБ. Так что все у него идет по намеченному плану.
– Что же делать? – проговорил я. – Положение серьезное.
– Может быть, прессе забросить материальчик по этому банкиру-мошеннику?
– А что это даст?
– Ну как же! Человек написал заявление, а сам является преступником. Можно завязать какой-нибудь скандал.
– Не знаю, кто может дать информацию. Я дал подписку о неразглашении тайны следствия.
Оперативники погрустнели.
– Ладно, что-нибудь придумаем, – помолчав, сказал Денис. – А вы скажите Сереге, чтобы он не отчаивался. Мы его не бросим.
Прошло две недели с того дня, когда я стал заниматься делом П. Но у меня были и другие обязательства. В один из дней я поехал в следственный изолятор «Матросская Тишина», на спецблок, чтобы встретиться с одним из моих клиентов. Когда я проходил по тюремному коридору к следственному кабинету, то неожиданно столкнулся с идущим мне навстречу темноволосым парнем в спортивном костюме, с заложенными за спину руками, как обычно требуют правила тюремного распорядка. Сзади шел конвоир. Было ясно, что человек арестован. Но это Серебряков… От удивления я остановился. Банкир тоже узнал меня и поздоровался.
Такое развитие событий буквально шокировало меня. Поэтому я быстро закончил разговор с клиентом и выбежал на улицу, чтобы сообщить коллегам П. о неожиданной встрече. Но на выходе встретил знакомого оперативника ФСБ, который присутствовал на очной ставке. Показалось даже, что он ждал меня. Поздоровавшись, он проговорил:
– Можно вас на минутку?
Я отошел с ним в сторону.
