– Зачем же? Мы на Новокузнецкой сидим.
– В том же здании, где руководство?
– Нет, немного вперед проезжайте, увидите отдельно стоящий особняк. Там приемная, вывеска наша есть.
– Все понял. Постараюсь быть через тридцать минут. Вы будете на месте?
– А куда же я денусь? – усмехнулся следователь.
Через полчаса я подрулил к четырехэтажному особняку светло-зеленого цвета, который, в отличие от основного здания городской прокуратуры, не был огорожен высокой оградой.
Я подошел к милиционеру, стоящему внизу, и предъявил свое удостоверение. Он записал мои данные в книгу и, позвонив куда-то по телефону, проговорил:
– Подождите минуточку. Сейчас за вами спустятся.
Вскоре передо мной появился темноволосый мужчина лет сорока пяти, в клетчатой рубашке и светлых брюках. Он внимательно посмотрел на меня:
– Вы адвокат?
– Да.
– Проходите, пожалуйста!
Комната, куда я вошел, оказалась небольшой. В ней стояло два стола и компьютер. Больше никого в комнате не было.
Я протянул следователю документы. Он проглядел их и тут же сел за компьютер.
– Мне нужно встретиться с Шуваловым, – сказал я.
– Сейчас его доставят, – ответил Горянов, не отрываясь от клавиатуры.
– Он где, на Петровке?
– Нет, тут, рядом. Оперативники с ним беседуют.
«Обычная история, – подумал я. – К признательным показаниям склоняют…»
Вошел оперативник с кобурой под мышкой. Взглянув на Горянова, спросил:
– Приводить?
Следователь кивнул головой.
Почти сразу же оперативник ввел в кабинет парня с коротко стрижеными темными волосами, узкоглазого, с лицом азиатского типа. Парень был невысоким, но крепким. Я обратил внимание, что он был в кроссовках без шнурков и пристегнут наручниками к оперативнику.
– Снимать или оставить? – спросил служивый у Горянова.
Следователь махнул рукой:
– Снимай, куда он денется! На окнах решетки. Не будет же он прыгать в присутствии своего адвоката… Да, кстати, – он повернулся к парню, – это твой адвокат. Видимо, твои дружки наняли тебе неплохого адвоката. Но все равно у вас ничего не получится!
Шувалов молчал.
Когда Горянов с оперативником вышли, я приблизился к Шувалову вплотную и прошептал специальное слово, которое дал мне Слава, чтобы Шувалов сразу понял, от кого я.
Игорь обрадованно проговорил:
– Хорошо, что вы пришли! Они тут на меня напирают, говорят, что ребят задержали, что они в признании. И мне говорят: признавайся, мы тебя свидетелем сделаем, пойдешь с явкой с повинной… А в чем мне признаваться? Я вообще не при делах!
– Ты какие-нибудь показания давал?
– Нет, на пятьдесят первую статью сослался.
– Молодец! – похвалил я Игоря.
Затем я спросил, нужно ли ему что-нибудь купить из напитков, из еды.
– Меня со вчерашнего дня не кормили, – сказал Игорь.
– Сейчас какие-то действия начнутся, меня следователь предупредил. Я пока схожу в магазин, куплю тебе поесть – шоколад, сок, пепси…
– Нет, пепси не надо, лучше сок. Чипсов еще, ну, что тут рядом продается…
Через несколько минут я открыл дверь и попросил Горянова войти в кабинет. Следователь удивленно посмотрел на меня.
– Я хочу сходить в киоск, купить своему клиенту что-нибудь поесть, – предупредил я. – Вы же его не уведете?
– Куда? Сейчас будут производиться следственные действия.
– А что там будет? – попытался уточнить я.
– Вот когда они начнутся, тогда все и узнаете.
В комнату заглянул оперативник и сказал:
– На опознание свидетелей привезли.
Ясно, значит, сейчас будет опознание…
– Так я быстро в киоск схожу.
Теперь моя задача была не только купить шоколадки, чипсы и сок, а еще и посмотреть, что за люди станут участвовать в следственных действиях.
На улице я увидел стоящую рядом с особняком темно-синюю «семерку», в которой сидели два человека. Вокруг машины прохаживались два оперативника с пистолетами под мышками. На одном из сидящих в машине были надеты наручники. «А может, – подумалось, – это не свидетели, а подельники Шувалова?»
Когда я вернулся с купленной едой, люди все еще сидели в машине.
Я поднялся в кабинет, там уже было больше десятка человек. Появился кинооператор с видеокамерой, еще несколько оперативников. «Вот вам и равноправие, – в который уже раз подумал я, – с их стороны двенадцать человек, и все работают по этому делу. А нас всего-то – Шувалов да я, его защитник. Вот и получается, что адвокат в одиночку воюет против государства…»
Горянов объявил:
– Сейчас начнутся следственные действия, будет проведено опознание. Поэтому предлагаю вам заранее определиться…
В комнату вошли два статиста. Один из них действительно был немного похож на Шувалова, с узким разрезом глаз, у другого же – чисто русское лицо.
– Подождите! – сказал я, указывая на второго человека. – Насколько мне известна процедура опознания, в ней должны принимать участие люди, похожие на моего клиента. Вот этот явно не похож!
– Что же, я близнецов его должен найти? – раздраженно бросил Горянов.
– Посмотрите сами, – продолжал я, – у моего клиента лицо монгольского типа, с узкими глазами. А вы предлагаете русскую внешность!
– Хорошо, – тут же ответил Горянов, – сейчас все исправим! – Он выглянул в большую комнату и дал какие-то указания оперативникам. Парню же с русской внешностью сказал, что тот может быть свободен.
Через несколько минут привели еще одного человека, уже больше похожего на моего клиента.
– А у этого возраст другой, – не унимался я.
Горянов злился.
– Знаете что, товарищ адвокат, – резко бросил он, – я смотрю, вы очень грамотный, процессуальных документов начитались! Я не могу вам обеспечить людей, похожих на вашего клиента! Это займет слишком много времени! А нас время поджимает! Нам надо определяться – арестовывать его или нет. Ладно, – махнул он рукой, – ставьте своего клиента куда хотите – в середину, с краю, на любую позицию. Я не возражаю.
– И шнурки дадите ему завязать? – уточнил я.
– Конечно.
Я попросил, чтобы оперативники принесли шнурки для Шувалова. Когда Игорь привел в порядок обувь, я снова внес коррективы в происходящее.
– Я бы хотел, – обратился я к одному из статистов, – чтобы вы поменялись рубашками с моим клиентом.
