– Происходит то, что мы думаем, что должно произойти. Мы видим то, что ожидаем увидеть, я ведь не знала, что гранаты надо снимать с предохранителя...
– Умница!.. – Максим задумался. – В общем, мне нечего тебе возразить, но... почему у часового не было лица?
– Потому что мы не ожидали, что он повернется.
– Тогда почему он повернулся?
Теперь задумалась девушка.
– Не знаю.
– И я не знаю. Значит, мы не все знаем. Но рабочая гипотеза есть. Уже хорошо. Кстати, который час?
Жанна улыбнулась.
– Который час – где?
Держась левой рукой за руль, правой он почесал затылок.
– М-да, хороший вопрос. Я подумал, скоро ли наступит ночь?
– Думаешь, здесь есть ночь?
– Должна быть.
– Согласна. Значит – будет.
Мотор застучал, машина дернулась и остановилась. «Черт! – Максим озабоченно посмотрел на негритянку. – Если кончился бесконечный бензин – труба дело. Если поломались – тем более труба. Если кончилось, куда ехать – труба тотальная». Он пристально посмотрел в черные глаза.
– Это ты решила, что больше ехать не сможем?
– Нет, что ты.
– Стоп, стоп, стоп! Если мы будем подстраиваться под эти правила – крыша уедет навсегда. А ты мне нужна здоровая.
– Это зачем же? – Жанна кокетливо покосилась на студента.
– Не хочу, что бы у моих будущих детей-мулатов была чокнутая мамаша...
На мгновение Максим ослеп от пощечины. Затем озабочено взглянул на трясущуюся от хохота негритянку.
– Зачем же так? У вас, чернокожих, насилие в крови! Тоже мне, боксер-легковес. Четыре зуба мне выбила! – Он старательно сжал губы. – Мало меня эти Махмуды бутузили!
Он уткнулся в колени, притворно вздрагивая от рыданий и следя неплотно закрытым глазом за ее реакцией. Жанна обняла его и, гладя по волосам, сказала:
– Не обижайся, Максимка, но отцом моих детей будет чистокровный негр по имени Даранджа Ундемаганяу.
– Ну, это мы еще посмотрим. А за Максимку спасибо. Друзья меня так зовут. Мне нравится. Но... Скажи на милость, что мы будем делать дальше?
– Для начала починишь машину.
– Думаешь, смогу? – Макс даже не знал, как поменять предохранитель. То есть поменять смог бы, но понятия не имел, где находятся предохранители.
– Конечно! Не негр, но справишься.
– Ну ладно. Если уверена – то починю. – Он открыл капот и уставился в переплетение пыльных трубок. – А вот то, что на учебу забила, – напрасно. Твои родители, небось, полосу кукурузы длиной до луны пропололи, чтобы тебе семестр оплатить.
– Мои родители – врачи. А ты давай, ключом махай, скоро день кончится.
Макс открутил какое-то колесо с ремнем.
– На мой взгляд – это лишнее.
Он сел за руль и завел двигатель.
– Вау! Я прирожденный автослесарь! А как ты думаешь, я смогу увеличить мощность двигателя?
– Не сомневаюсь.
7
Он открутил еще какую-то штукенцию и снова завел мотор. Яцкевич вышел, церемонно поклонился и показал девушке покрытые маслом руки. Не успел он похвастаться природной смекалкой, как над ними застрекотал вертолет.
– Быстрей, Максим! Вон в ту рощицу!
Макс прыгнул на сиденье и рванул машину. В то место, где они были секунду назад, прочертя огненную линию, попала ракета. Машину подбросило, и она заглохла. Застучал пулемет, и Максим увидел, как зеленые трассы попадают в появившийся МИ-24 с трехцветными кругами. Вертолет задымился и улетел.
– Бежим, Жанна! В ту ложбинку! Жди гостей! – Максим бежал, сгибаясь под тяжестью двух ракет «Лау» и таща жестяную коробку с гранатами. – Патроны возьми!
Он лег за дерево и разложил оружие, готовясь к обороне. Рядом упала негритянка, выпустив жестянку с лентой для крупнокалиберного пулемета.
– Дура! Теперь этими огурцами кидаться будешь? – Он показал ей полудюймовый патрон. – Ну ладно. Повоюем. Эх!!!
Макс понимал, что против любого отряда оборона бессмысленна. Надо сдаваться. Но с помощью Жанны, знающей о войне только по фильмам, где хорошие всегда побеждают, он надеялся продержаться, или хотя бы... Нет. Он гнал дурные мысли. Ведь в кино вражеские солдаты очень глупы и отчаянны. Никогда не прячутся за укрытие, в полный рост бегут на пулемет, и такое ощущение, что жизнь их не очень-то влечет и им хочется побыстрее умереть. К тому же попадание пули в любую часть тела влечет за собой мгновенную смерть, сопровождаемую живописным падением. Ни в одном фильме Макс не видел раненных солдат противника.
– Ложись так, чтобы смотреть в другую сторону. Твоя подошва возле моей, если пройдут, но нас не заметят, стукни. Ляг поудобней. Мы, возможно, здесь надолго. Каску под грудь!
– Какую каску?
– Отставить каску!
Они затихли. Вскоре со стороны Максима послышался рев танкового двигателя. Он увидел надвигающийся Т-72 и роту бегущих за ним солдат. Жанна подползла и раскрыла коробку с гранатами.
– Жди! – прошептал Макс. Он раздвинул «Лау» и прицелился в гусеницу. Максим прикусил губу и в очередной раз проклял неудобный спусковой крючок американского гранатомета. Даже и не крючок, а тугая кнопка сверху.
«Нет, не сто пятьдесят. Двести метров в самый раз». – Максим приподнял трубу согласно прицелу на 200 м и выстрелил. Проехав по разорванной гусенице, танк начал крутится на месте.
Макс увидел, как взвившаяся граната пролетела недостижимое для броска расстояние и, попав в люк водителя, взорвалась с неимоверной мощью. Взрыв сорвал башню, и она, перевернувшись в воздухе, воткнулась дулом в землю, неподалеку от обалдевшего Максима и ухмыляющийся Жанны. Из люка стоявшей вертикально танковой башни наполовину выпало тело офицера с грязным лицом и в мягком танковом шлеме времен 2-ой мировой. С висящих рук стекала кровь.
– Ой, мамочки! – Максим бросил трубу от такой хилой противотанковой ракеты «Лау» и с удивлением стал разглядывать ребристую советскую гранату Ф-1.
– Пехота! – закричала Жанна, и ее автомат загрохотал.
Он подполз повыше и стал смотреть на атакующую согласно израильской школе, разделившуюся на тройки роту.
«Ну что ж. Шансов у нас нет, – подумал он, и улыбнулся. – Если бы не Жанна».
Экономя патроны, Макс стрелял одиночными. Многократно будучи на учениях на месте атакующих, он знал слабые стороны этого приема и выбивал командиров троек. Оставшись без сержанта, солдаты не перегруппировывались в новые тройки, а замедляли продвижение. Некоторые оставались на месте, превращаясь в статичные огневые точки. На равнинной местности им было трудно найти укрытие. Из редких кустов тут и там виднелись зеленые каски, спины и стволы автоматов, кое-где торчали даже салатовые задницы, и Яцкевич посетовал, что недостаток времени и патронов мешал ему перебить добрую половину роты воинов ислама. Со второй половиной, без сомнения, справилась бы негритянка. Но враг приближался.
