двадцать второго президента США [2]? Я допускаю, что Гровер Клирленд был приличным человеком, но он мне не настолько дорог, чтобы зеленой бумагой с его изображением я обклеил стены родной коммуналки… Так что – сотнями. Оно – надежнее…
– На это потребуется время.
– А в принципе – вы согласны?
Марий Леонидович смотрит мне прямо в глаза.
– Да.
– Вот и славно.
– Где информация?
– Господин Глинский, хватит разговоров. Я жду действий. Где, как, кому, сколько – все это технические детали, у нас, если я правильно понял, достаточно времени, чтобы их обсудить. Тем более варианты я обдумал. Достаточно основательно.
– А вы самоуверенны…
– Каков есть. И еще… – Одним махом осушаю фужер с бордо, наливаю новый бокал – до краев. – Я хочу видеть Круза. В его компании мне будет веселее, чем в вашей!
– Крузенштерна вы получите только в обмен на информацию… На Досье.
– Слушай, полководец! Тебе не докладывали, что я – нервный? Натура с несбалансированной психикой, способная к агрессивно-немотивированным поступкам!
Я хочу видеть Круза сейчас, немедля, за этим столом! Если через пять минут я не подам сигнала своему человеку, наша говенная дискета разлетится на тысячи мелких осколков вместе с «телегой», что стоит у подъезда!
– Тогда наступят последствия, о которых я вас информировал, – сухо отозвался блондин. Хотя лицо его слегка побледнело. – Организация сможет решить вопрос и без Досье…
– Сулла, ты что, меня за идиота держишь?! Организация – может быть, лично ты – нет! Досье – это власть! Неограниченная власть! Личная!
– Почему же ты сам не воспользовался ею? Дронов, не верю я ни в твою алчность, ни в твои навороты… Почему ты пошел на контакт с нами, а не использовал информацию сам? Ведь ты же понимаешь, что там десятки, сотни миллионов, а не те два, что ты запросил…
– А для меня это – как золото в слитках. В чемодане без ручки. И нести тяжело, и бросить… Ну никак не получится. Для того чтобы информацию из Досье обернуть, превратить в деньги, нужны каналы. Связи. А на то, чтобы обрести связи, – уйдут месяцы, годы…
– Не преувеличивай, Олег. В этом Досье ты нашел бы все необходимое.
Поэтому… Поэтому твой запрос насчет денег я считаю ложным. Тебе нужен Круз.
Живой. И его я тебе. отдам только в обмен на «товар». – Глинский усмехнулся. – Ты честен, И влез не в свою игру. Политика, власть – тут играют по другим правилам…
– Глинский, мы вроде с тобой по-русски говорим, а друг друга не понимаем. И не сможем. – Чувствую, что вино действительно ударило в голову… Очертания зала стали мягкими и размытыми, и профессионалы боевики за несколькими столиками представились мирными отдыхающими посетителями, а сам Глинский – добрым случайным собутыльником, с которым толкуем о чем-то существенном, важном, непреходящем…
И еще – до боли стало вдруг жалко призванных месяц-два назад мальчишек, умирающих под пулями в Чечне, и чеченских ребят, гибнущих под бомбами, и их матерей… Если это и есть игра, называемая политикой… Как там у Владимира Семеновича?
Но плохо за часами наблюдали счастливые, И нарочно время замедляли трусливые, Торопили время, понукали крикливые, Без причины время убивали ленивые…
– И двенадцать в полночь не пробило, все ждали полдня и опять не дождалися… – напел я тихо.
– Что?
– Жизнь, Марий Гаевич, гораздо короче того, что мы хотим в нее вместить.
Играйте в ваши игры. А мне будет достаточно моря, солнца, любви… – Надеюсь, получалось у меня искренне. Даже сам поверил. – А два миллиона долларов морю и любви – не помеха, – добавляю. – Попробуете спорить?
Блондин пожал плечами.
– Хорошо. Я отдам приказ.
– А сейчас я хочу видеть Круза. Не забудьте, мне сигнал подавать сообщникам. – Последнее слово произношу с самодовольной ухмылкой.
Марик делает знак рукой.
Димка появляется из игрового зала в сопровождении высокого детины. Смотрит Круз прямо перед собой и вряд ли хоть что-нибудь понимает. Наркотиками его накачали под завязку.
Парень ведет его за руку к нашему столику. Ноги Круз переставляет, словно автомат: все же протезы…
– Димыч!.. – Вскакиваю, неловко вскинув правую руку, и опрокидываю бокал с бордо прямо на брюки этому светловолосому пижону. Движение его инстинктивно: смотрит на расплывающееся красное пятно, чуть отодвинувшись от стола… Димкин охранник – тоже…
Первая пуля попадает Крузу в протез и валит его на пол. Вторая – в охранника. Еще три, не глядя, веером по столикам с телохранителями «полководца»…
Марий поднимает голову, короткий ствол кольта загоняю ему в рот. В барабане – один патрон. Крайний.
В мою голову направлены семь или восемь стволов. Кажется, я физически ощущаю тепло лазерных прицелов. Со стороны, должно быть, красиво: лучи красные или зеленые. Моя голова в них – как муха в центре паутины.
Если я ошибся – сейчас убьют. И меня, и Димку.
Димкин охранник тоже оклемался. Пуля кольта такой бронежилет не прошьет.
Направил пистолет Крузу в голову. Подумал… Поднял ствол, направил на меня, – Димка смотрит в потолок, дышит неглубоко и размеренно, он похож на жука, перевернутого на спину… Курок кольта взведен, чтобы его спустить, достаточно легкого движения. Совсем легкого.
Надеюсь, стрелки это разглядели. И оценили.
– Вот что, ребята. Если я сейчас раскрошу череп вашему боссу, будет уже не важно, сколькими пулями вы продырявите мой. Это будет провал. Полный. С вас спросят именно за это. А пока ваш босс жив – он отдаст приказы.
Перевожу дух.
– А теперь, господин Глинский, будьте любезны управлять ситуацией. Если вы согласны, опустите веки. Медленно. Если нет – моргните два раза. Умрем вместе. Я молча, вы – без покаяния, Глаза блондина широко раскрыты. Медленно, словно боясь вспугнуть что-то мимолетное, закрывает глаза. Правильно опасается. Самое мимолетное – это жизнь.
– Всем положить оружие на пол! – командую я. «Да», – подтверждает блондин.
– Теперь пройдите в подвал – крайняя дверь рядом с кухней.
– Мы должны быть уверены… – открывает рот один из парней.
– Ребята, я вовсе не хочу никого убивать. Моя задача спасти жизнь свою и своего друга. Надеюсь, это понятно. Ваша задача – выполнять приказ босса. Вы подтверждаете этот приказ?
Глаза Марика широко раскрыты. Он не моргает, и в уголках появляются слезы – от напряжения.
– Марий Леонидович, вашу жизнь я могу гарантировать только одним – честным словом. Я вас не убью.
Блондин устало опускает веки.
Телохранители один за другим спускаются в подвал. Как ни странно, делают они это спокойно и даже охотно, ибо освобождены от главного: необходимости принимать решения и нести за них ответственность.
И еще. Как правило, в любой группе всегда имеется человек, обязанность которого – возглавить ее и взять на себя принятие решений. Приказывать. Полагаю, и эти ребята – не сборище любителей…
А значит… Если двенадцать боевиков экстра-класса подчинились приказу человека, фактически
