последствиях.
Следующей свидетельницей была Мэри Познер. Она прибыла через полчаса после ухода Донны Хант. На ней был элегантный белый хлопчатобумажный костюм, дополненный бижутерией. Мэри носила короткую стрижку, а ее увядшее лицо еще хранило следы былой красоты. Скэнлон решил, что ей пятьдесят с небольшим.
— Какие трудности? — спросила Мэри Познер, кладя ногу на ногу и одергивая юбку.
— Никаких, — ответил Скэнлон. — Просто мы хотели бы задать вам несколько вопросов относительно вашей связи с Джо Галлахером.
Открыв сумочку, Мэри Познер вытащила пачку заграничных сигарет и закурила.
— Вообще-то я не очень люблю мужчин. Иногда даже сама удивляюсь, каким образом оказываюсь с ними в постели.
— Наверное, это наследственное.
Мэри Познер захихикала.
— Вы не глупы для полицейского, — Её лицо приняло озабоченное выражение. — Перед тем как ответить на ваши заковыристые вопросы, я хотела бы знать, нашли ли вы у Галлахера мою фотографию.
— Да.
— Может, вернете ее мне?
— Это как договоримся.
— Вот еще. Без фотографии никаких разговоров. — Она стряхнула пепел на пол.
Не говоря ни слова, он наблюдал за нею.
Сделав еще одну затяжку, она закашлялась.
— Беру свои слова обратно. Вы вовсе не умны.
Он ждал.
Она раздраженно топнула каблуком по полу и произнесла:
— Лейтенант, у меня кое-какие сложности. И я рассчитываю на вашу помощь.
— У нас у всех хватает сложностей, Мэри. Убиты лейтенант полиции и хозяйка лавки. Вот главная сложность.
— Уверяю вас, я их не убивала.
— Никто этого и не говорит.
Подавшись вперед, она потянулась к коричневой казенной пепельнице на столе. Задумчиво потушив сигарету, сказала:
— Моего мужа зовут Сай Познер. Он владелец одной из самых больших одежных фабрик. Сай — большой специалист в этой области. Он — моя лебединая песня. До него трижды я была замужем. Мы женаты вот уже три года. Его первая жена умерла пять лет назад. Они прожили тридцать семь лет, и за все это время он ни разу не изменил ей. — На ее лице промелькнула ироническая улыбка. — Наверное, Сай — единственный еврей на всей Фэшн-авеню, ни разу не изменивший жене. Сай никогда не был хорошим партнером, а сейчас, на старости лет…
— Понятно, — прервал ее Скэнлон. — А теперь расскажите о вас с Галлахером.
Покорно вздохнув, Мэри Познер начала вспоминать свою первую встречу с покойным лейтенантом полиции. Галлахер использовал тот же самый трюк с машиной, к которому прибегают многие полицейские, чтобы познакомиться с женщиной. Но, в отличие от Донны Хант, эта свидетельница имела опыт по части адюльтеров. Ее отношения с Галлахером были предельно ясными.
— Не люблю эксцентричных людей.
— Что вы под этим подразумеваете?
Она рассказала, как Галлахер показал ей вибратор и шарики, предложив поэкспериментировать.
— Посмотрев ему прямо в лицо, я сказала: «Послушай, детка, я уже вытворяла все, что только можно. Можешь повесить все эти игрушки на свои ослиные уши».
— И как он отреагировал?
— Он рассмеялся, сказав, что это лишь шутка, но я-то заметила, как он напрягся. Ваш покойный лейтенант был просто извращенцем. Я потом в этом убедилась.
— А что случилось?
Она посмотрела на свои руки, изучая бурые пятна.
— Мы занимались любовью, потом он задремал. Проснувшись, мы начали снова, и он кончил мне на живот, а потом начал все это слизывать языком. У меня было много мужчин, но никто никогда этого не делал. Говорю вам, ваш мертвый герой был простым педерастом.
Скэнлон вздохнул и посмотрел на Хиггинс и Колона. Те пожали плечами.
— Больше ничего не припоминаете? — спросил Скэнлон.
Свидетельница рассказала, как Галлахер пошел в туалет, принес «полароид» и заснял ее. Вскочив голышом с кровати, она пыталась отвести камеру, но не могла с ним справиться. После этого она ни разу не видела его и не слышала о нем, хотя поначалу думала, что он попытается шантажировать ее этими фотографиями, требуя выкуп.
— Как давно это было? — спросил Скэнлон, наблюдая за выражением ее лица.
— Семь или восемь месяцев назад.
— Вы всегда встречались с ним на квартире в Джексон-Хайтс?
Усмехнувшись, она произнесла:
— Это какая-то помойка.
— Он просил у вас денег?
— Я не имею привычки давать мужчинам деньги. Обычно они тратятся.
Открыв верхний ящик стола, Скэнлон положил перед нею фотографию.
— Это вы?
— Да, — с отвращением ответила она. — Только взгляните на эти бедра и все остальное. Срочно сажусь на диету.
— Я не могу сейчас отдать вам ее. Но обещаю, что как только мы завершим работу…
— Это фото понадобится в суде? — обеспокоенно спросила она.
Он успокаивающе поднял руку.
— Ни в коем случае, обещаю.
Он увидел, что она сразу расслабилась, и спросил себя, почему Донна Хант не попросила его вернуть свою фотографию.
Адвокат Обри Уайт был одним из тех хищников, которые каждое утро являются в суд, чтобы помучить расстроенных родственников и друзей преступников, задержанных накануне и подлежащих суду наутро. Офицер, оформляющий аресты, приводил родных к адвокату и тихонько шел писать заявление, давая защитнику возможность условиться о гонораре. Получив по возможности неплохой задаток, адвокат приступал к делу. Перед ним, как и перед любым другим членом адвокатского братства, стояли две задачи, определявшиеся профессиональной этикой: оправдать и обобрать. А офицер получал свои пятнадцать процентов с каждого гонорара. Наличными, разумеется.
Скэнлон удивился, когда 4 июля седовласый адвокат вошел в сопровождении молодой женщины лет двадцати. Он не любил Обри Уайта, так же как и других судебных кровопийц или полицейских, имеющих с ними дело. В то же время Скэнлон, как и многие другие полицейские, понимал, что тут уже ничего не поделаешь. Практика подсовывания клиентов складывалась годами, о ней знал каждый окружной прокурор, а все честные полицейские презирали эту систему.
Обри Уайт всем своим внушительным весом оперся на трость с серебряной рукояткой.
— Тони, старина, эта девочка — дочь моей любимой сестры. Ее зовут Рина Бедфорд. Она попросила своего дядюшку Обри оказать ей моральную поддержку, пока она будет рассказывать о связи с Джо Галлахером, погибшим как герой.
У Рины Бедфорд, миловидной молодой особы, были длинные волосы и невинные темно-карие глаза. У Скэнлона в голове не укладывалось, что она могла быть как-то связана с Джо Галлахером.
