стеклянной перегородкой у дальней стены сидела секретарша в огромных очках, которая равнодушно приветствовала их:
— Могу я вам чем-нибудь помочь, господа?
— Нам надо поговорить с хозяином. — Мэлоун порылся в кармане и вытащил целую пачку визиток. Выбрал одну и взглянул на нее, прежде чем вручить секретарше.
— Я Джон Тримз из Министерства труда США, а это мой помощник, Тайрон Вашингтон. Мы здесь по служебному делу.
Джонсон ткнул лейтенанта в бок:
— Тайрон Вашингтон! Ну надо же! Громко сказано!
— Вас понял. — Мэлоун подмигнул ему, оглядывая приемную.
В глубь здания вела только одна дверь, плотно прилегающая к стене, почти незаметная. У входа стояла кадка с авокадо. Несколько стульев, обитых дерматином, пластиковый, заляпанный кофе столик с лежавшими на нем старыми журналами довершали убранство.
Вошел мужчина лет сорока, со смуглым лицом, на котором выделялся крупный ястребиный нос. Одет в шорты цвета хаки, пропотевшую майку и римские сандалии на босу ногу. Под майкой перекатывались мускулы.
— Я — Дэвид Анкори. Чему обязан? — Захлопнув ногой дверь, он прислонился к ней. Он говорил с мягким британским акцентом.
Мэлоун забрал визитную карточку у женщины и, подойдя к Анкори, протянул ее ему. Тот взглянул на визитку и улыбнулся.
— Итак?
— Мы получили сведения о том, что в Восточной судоходной компании нарушается федеральный кодекс о труде, — солгал Мэлоун, — И мы хотели обсудить это с владельцем компании.
— Понятно. — По лицу Анкори скользнула насмешливая улыбка.
Мэлоун понял, что визитная карточка никого не обманула.
Ну и черт с ним. Игра начата, и посмотрим, к чему она приведет.
— В таком случае, вам лучше потолковать с самим мистером Андерманом. — Анкори открыл дверь, пропуская детективов вперед.
Мэлоун вошел первым и очутился в узком коридоре из рифленого железа. Окон не было. Вверху шумели вентиляторы. Через каждые три метра в коридор выходили обитые металлом двери с врезными кодовыми замками.
Анкори остановился перед дверью под номером 6 и набрал шифр. Щелкнул замок, дверь открылась. Детективов провели через нее в другой узкий коридор со стенами пепельного цвета. Обогнав детективов, Анкори быстро шел впереди. В конце коридора он открыл тяжелую дверь и придержал, пока они проходили. В комнате за заваленным грузовыми коносаментами[3] столом сидел Яков Андерман, представительный мужчина лет шестидесяти.
Его глаза, полуприкрытые тяжелыми веками, смотрели холодно и неприветливо. Усталый вид, волосы, редкие на макушке, зато пушистые на висках, беспорядочными прядями свисали за уши. Правая щека иногда дергалась от тика. От него разило табаком и дешевым лосьоном после бритья.
Из белой, расстегнутой на груди рубашки торчали густые седые волосы. Сногсшибательно модные синие итальянские брюки совершенно не вязались с помятым обликом Андермана.
Он мрачно поглядел на вошедших.
— Только избавьте меня от ерунды насчет министерства труда. Вы из полиции. Так что выкладывайте, зачем пришли, и убирайтесь, — резко заявил он.
— Почему вы решили, что мы полицейские? — спросил Мэлоун.
— За свою жизнь мне пришлось пожить в разных странах. Я пришел к выводу, что вы одинаковы по всему свету. — Он постучал себе по кончику носа. — Я вас чую.
Сдержав ярость, Мэлоун достал удостоверение и толкнул по столу к Андерману, который мельком взглянул на него и швырнул обратно.
— Ну и что из этого? Ну, я потрясен. Что дальше?
— Слушай, приятель. Советую сменить тон. Мы здесь по службе. Если ты отказываешься помочь нам здесь, я вытащу твою толстую задницу в полицейский участок и произведу на ней соответствующую операцию. Понял, приятель?
Дэвид Анкори сделал шаг к Мэлоуну. Старлинг Джонсон преградил ему путь.
— Спокойно, парень. Спокойно.
Андерман поднял руку, останавливая Анкори. Достал сигарету «Голуаз» и закурил. Закашлялся, потом улыбнулся и пожал плечами.
— Трудная была неделя. У всех бывает, верно? Так чем могу служить? — спросил он, попыхивая сигаретой.
— Мы расследуем убийство Сары Айзингер. Она ведь работала у вас? — спросил Мэлоун.
— Да, я читал о ее смерти. Но почему вы сразу не сказали?
— Дело в том, что многие не хотят говорить с полицией, но у всех найдется время потолковать с представителями правительства Штатов.
— Ясно. — Андерман стряхнул пепел в пепельницу. — Мне трудно представить, что кто-то мог желать смерти Сары. Она была такой милой девушкой.
И Андерман рассказал Мэлоуну, что Айзингер работала у него четыре года. Потом однажды прибежала в контору и гордо заявила, что уходит, увольняется.
— Сказала, почему уходит?
— Ей не понравился великий американский образ жизни. Сказала, что хочет найти себя. Бродить по пляжам без лифчика, босиком, ощущая ногами песок, слушать космическую музыку волн, и прочая ерунда. Слюни разочарованных.
— А почему она была разочарована?
— Этого я не знаю.
— Что за работу она у вас выполняла? — спросил Мэлоун.
— Она занималась инвентарными ведомостями и составляла график разгрузок. И делала это очень хорошо. — Андерман раздавил сигарету в пепельнице.
— На что были ведомости?
— Промышленное оборудование высокой точности.
— Я заметил, что ваши платформы заперты. И работа не кипит, если можно так выразиться, ни снаружи, ни внутри вашего заведения. Может быть, объясните, почему?
Облокотившись на стол и подперев ладонью подбородок, Андерман стал теребить пальцами губы, как бы решая, стоит отвечать на вопрос или нет.
— Дело в том, что мы страхуем сами себя, — он, видимо, все-таки решил ответить, сочтя, что ссориться пока не стоит, — Я отказываюсь платить возмутительно высокие страховые взносы. Обеспечиваю себе безопасность, тщательно подбирая работников, исключая потери от хищений. В итоге наши тарифы ниже, чем у конкурентов. Ворота открывают, только когда подъезжают грузовики.
— Вы не нанимаете водителей из профсоюзного объединения? — Мэлоун был поражен.
— Я нанимаю, кого хочу. — Андерман не скрывал раздражения. — Гангстерам у меня делать нечего. Естественно, приходится иногда подмазывать кое-кого. Я нанимаю израильских студентов, которые учатся в этой стране, и американских студентов, которые приходят по рекомендации друзей. Ни одного человека с улицы.
Видел ли Андерман или слышал что-нибудь об Айзингер после ее увольнения?
Андерман состроил кислую мину. Сначала она изредка звонила, а потом исчезла. Ни слуху ни духу.
Мэлоун повернул голову и взглянул на Дэвида Анкори, топтавшегося у двери, скрестив руки на груди. Потом снова посмотрел на Андермана.
— Вы знакомы с Олдриджем Брэкстоном?
— Никогда не слышал этого имени. А ты, Анкори?
Анкори отошел от двери, пересек комнату, поглядывая на
