— Тогда тебе придется ждать долго, путник. Тебе не следует этого делать.
— Но почему?
— Ты исполнен праздного любопытства, и сердце твое закрыто для истины, которую вещает пророк.
— Мне нужно задать ему только один вопрос. Только один… И я исчезну из этого мира навсегда. Я ведь знаю все, что будет дальше и с пророком, и с его учением. Я только хочу знать, почему он не сказал, — Иван запнулся, — почему он не сказал никому день и час Конца света?
Ангел смотрел на Ивана своими большими, отражающими красное закатное небо глазами.
— Так вот ты кто… Так, значит, ты все же появился, создатель ада.
— Я не создатель ада. Я не Сатана, я человек.
— Сатана — тварь, созданная Богом, он ничтожество по сравнению с тобой. Он не способен создать даже песчинку. Ты — его настоящий господин.
— У всех нас один господин — Бог! — воскликнул Иван.
— Ты — тот, о котором молчали все пророки, о котором не должны знать люди. Тот, которого не должно быть, потому что само твое существование есть вызов Богу.
— Да, наверное, ты прав. Но я — есть, и поэтому веди меня к пророку. Если ты воспрепятствуешь мне, я сделаю то, чего вы все так боитесь, клянусь.
Ангел склонил голову, потом как бы нехотя повернулся и пошел вверх по склону. Поднявшись на вершину холма, он простер руки к небу и что-то сказал, потом взмахнул руками и исчез. Тут Иван увидел на вершине человека, распростертого ниц в молитве.
Иван шел, не сводя взгляда с пророка, стараясь не пропустить момента, когда тот заметит его, чтобы дать знак, что он идет с добрыми намерениями. Иван умышленно старался производить побольше шума при ходьбе, чтобы пророк поскорее обратил на него внимание, но тот продолжал молиться. «Он так увлечен молитвой, что ничего не слышит», — подумал Иван. И едва эта мысль мелькнула в его голове, пророк, сделав последний поклон, обернулся к Ивану. Иван остановился, ожидая вопроса. Но вопроса не последовало. Пророк сказал:
— Джабраил предупредил меня о твоем приходе, незнакомец, и я согласился встретиться с тобой. Кто ты и зачем прервал мою молитву?
— Джабраил, этот ангел, сказал тебе обо мне?
— Он по воле Аллаха передает мне предвечный Коран. Веришь ли ты в единого Бога?
— Да, верю.
— Веришь ли ты, что я, Мухаммед, — его пророк?
— Да, верю.
Пророк встал и, подняв руки к небу, на котором уже загорались яркие звезды, сказал:
— Хвала Аллаху, великому, мудрому, еще один человек встал на путь истины. Я слушаю тебя, путник. Может быть, ты голоден? Тогда я готов разделить с тобой свой ужин.
— Нет, благодарю тебя. У меня, к сожалению, очень мало времени. Я пришел из далекого будущего и вскоре должен удалиться туда. Волею Аллаха я был перенесен на вершину этого холма, чтобы встретиться с тобою, пророк.
— Велик, Аллах, — сказал Мухаммед. — Что ж, я слушаю тебя. Ты не похож ни на араба, ни на грека, ни на перса. Кто ты, откуда родом?
— Я русский. Ты вряд ли слышал о таком народе. В твое время о нас ничего не знает еще ни одна из цивилизаций, имеющих письменную историю. Мой народ выйдет из предыстории лет через двести, чтобы в итоге принести в мир коммунизм.
«Вот те раз! Зачем я все это говорю? — спросил у себя Иван. — Причем здесь коммунизм?»
— Что такое коммунизм, юноша? — спросил пророк.
— Коммунизм — это общество равных. Общество, где имущество принадлежит всем.
— Равных перед Аллахом?
— Нет. Коммунизм не признает Бога. Это общество, которое поставило перед собой задачу, отрицая Бога, добиться счастья для всех на земле. Я, право, не знаю, стоит ли мне об этом говорить?
— Это интересно. Я никогда не слышал о таком. Есть заблуждающиеся, которые отрицают единого владыку сущего — Аллаха, впадая в мерзость многобожия, но о таких, которые бы отрицали существование и своих богов, — не слышал.
— Мы сотворили своих богов сами… — Иван поперхнулся и поморщился. — Взбунтовавшихся от голода людей, в общем-то, можно понять.
— Эти люди, твои соплеменники, отрицали единого Бога?
— Да.
— Они прокляты. И все, что ими создано, — тоже. И их участь — гореть в огне.
— Я тоже так думаю, пророк. Но мне бы так хотелось их спасти…
— Счастлив ты, что волею Аллаха покинул свою страну и свое время. То, о чем ты сказал мне, достаточно, чтобы понять, что с твоим народом случилось нечто ужасное и непоправимое. И если Аллах помог тебе убежать оттуда — значит, ты избран Им для спасения.
— Ах, если бы это было так, пророк. Если бы это было так, я бы стал самым счастливым человеком в мире. В мире, о котором я узнал так много, как никто.
— Никакое знание не поможет избежать гнева Всевышнего, юноша.
— И никакая религия не спасет.
— И никакая религия не спасет того, кто проклят Аллахом. Проклятый не может иметь веры.
— Истинно так.
— Знаешь ли ты, что время, отведенное этому миру, ограничено? И конец его, волею Аллаха, неизбежен. И когда это произойдет, нечестивые сгорят в огне. Так сказал мне Аллах.
— Я знаю это, пророк. А знаешь ли ты, когда это будет?
— Аллах рассказал мне, как это будет. В этот день небо будет свернуто, как свиток, горы сдвинутся с мест, солнце разольется по всему пространству и будет разожжен ад…
— Когда это будет, пророк? Он сказал тебе, когда это будет?
— Нет.
— Я как раз тот человек, которому предстоит узнать, когда это будет.
— Я последний пророк этого мира, Аллаху не нужны более пророки. Твоему народу следует прислушаться к голосу Писания, ему, как и многим другим, не дано уже иметь своих пророков. Ты не мог, даже и в будущем, узнать день и час Страшного суда от Аллаха, я не верю тебе.
— Я тебе хотел задать только один вопрос, пророк. Почему ты не назвал людям день и час Страшного суда?
— Я передал людям далеко не все из того, что поведал мне Джабраил.
— А если я скажу тебе, что не будет никакого Страшного суда?
— Я не намерен спорить с тобой. Ты всего лишь человек.
— Да, но у меня есть власть сделать так, чтобы не было Страшного суда, по крайней мере в ближайшем будущем.
— Был только один человек, который утверждал, что его усилиями был отсрочен Страшный суд, — пророк Иса. Так, во всяком случае, говорят его ученики. Но они же называют Ису сыном Бога, поэтому я не верю в это. Не верю я и тебе.
— Все мы дети Бога, пророк, и Иисус — один из нас. Каждый вправе назвать себя сыном Божиим, не погрешив особо против истины. И я вовсе не утверждаю, что я пророк, я — ученый. Я говорю сейчас о другом. У меня, веришь ты мне или нет, сейчас есть выбор: спровоцировать Конец света или не делать этого. Потому что я и есть причина Страшного суда… Сказано ли в Коране о непосредственном поводе, той капле греха, что и переполнит чашу терпения Аллаха?
— Аллах милостив и терпение его безгранично, как и все прочие добродетели. Причина у Конца света одна — воля Аллаха.
— Я причина, я… Что мне делать, пророк?
— Если твои действия и вызовут светопреставление, значит, такова воля Аллаха. И это ничего не меняет. Что бы ты ни делал, на все воля Аллаха.
