несколько воинов. Да, иди, — сказала она, рывком поднимаясь с дивана, и вылила красную от крови воду в стоящую неподалеку кадку с цветком. — Ох, где же мои мозги! Как мы-то отсюда выберемся?
Бриган взвалил на спину один из тюков.
— Так же, как я сюда забрался. Ты ведь не боишься высоты?
Уже на балконе Файер никак не могла остановить слезы, катящиеся по щекам от того, как сложно было отвлекать внимание восьми этажей потенциальных очевидцев. Они задули свечи и утонули во тьме.
— Я не дам тебе упасть, — тихо пообещал Бриган. — И Клара тоже. Ты поняла?
У Файер все так кружилось перед глазами, что она едва ли что-то поняла. Разве что то, что потеряла много крови и просто не способна сейчас на подобное геройство, но это неважно, потому что приближаются люди Квислама, а значит, сделать это все равно придется. Бриган поставил ее спиной к себе, а сам встал спиной к перилам, присел, и внезапно она почувствовала, как он обхватил ее за колени и поднял. Ладони коснулись балкона верхнего этажа. Он отодвинулся назад, и Файер судорожно отыскала пальцами решетку. На одно кошмарное мгновение она посмотрела вниз и обнаружила, каким образом ему удалось так выгнуться: он сидел на перилах, держась ногами за перекладины, и, чтобы поднять ее, откинулся в пустоту. Тихо всхлипнув, Файер вцепилась в решетки. Сверху возникли руки Клары и крепко обхватили ее за запястья.
— Держу, — сообщила принцесса.
Бриган отпустил колени, перехватил ее за лодыжки и вот Файер уже снова поднималась. Внезапно перед ней замаячили прекрасные, спасительные перила, и она вцепилась в них, обхватив обеими руками. Клара, подтягивая ее за пояс и за ноги, помогла измученной болью Файер кое-как через них перебраться. Свалившись прямо на пол, она хрипло втянула воздух и, титаническим усилием сконцентрировавшись, заставила себя принять стоячее положение, чтобы помочь подняться Бригану — но тот уже стоял рядом, часто дыша.
— Идемте, — коротко скомандовал он.
Внутри Бриган торопливо обменялся с Кларой парой фраз. Файер поняла, что он не станет ждать, как решится проблема с Маргдой, людьми Гентиана, Уэлкли и телами в прачечной и вообще со всей ситуацией. Он сейчас же, сей же момент собирается пересечь коридор, пройти через комнату напротив и из окна по очень длинной веревочной лестнице спуститься к ожидающей его лошади и воинам, чтобы вместе отправиться сквозь туннели в Половодный форт и начать войну.
— По-прежнему есть риск, что сигнальные огни, о которых говорил Гентиан, зажжет Маргда, — говорил сейчас Бриган. — Или Нэша все же попытаются убить. Всем держать ухо востро, не терять бдительность. Возможно, в какой-то момент будет удобнее, если головорезы Маргды и Гентиана начнут исчезать, понимаете? — Он повернулся к Файер. — Как тебе безопаснее всего будет вернуться в свои покои?
Файер заставила себя обдумать вопрос.
— Так, как я из них сбежала. Позову слугу с тележкой и спущусь на подъемнике, а к себе залезу через окно. — А потом ей предстоит целая ночь все того же кошмара: придется следить за Маргдой и всеми на свете, сообщать Уэлкли, стражникам — всем — кто где находится, кого нужно схватить, кого убить, чтобы Бриган смог добраться до Половодного форта, а его гонцы — до северных земель, чтобы никто не докопался до правды и не бросился за ними в погоню. Чтобы никто не зажег огней.
— Ты плачешь, — сказала Клара. — Носу от этого будет только хуже.
— Это не настоящие слезы, — поспешила заявить Файер. — Просто от усталости.
— Бедняжка, — вздохнула Клара. — Попозже я приду в твои комнаты и останусь с тобой на ночь. А теперь тебе пора, Бриган. В коридоре чисто?
— Дай мне минуту, — сказал Бриган сестре. — Мне нужна одна-единственная минута наедине, с леди Файер.
Брови Клары взлетели вверх, но она без единого слова выскользнула в соседнюю комнату.
Бриган закрыл за нею дверь, а потом повернулся к Файер.
— Миледи, — сказал он торжественно. — У меня к вам просьба. Если случится так, что я погибну в этой войне…
Вот теперь слезы Файер стали настоящими — и их было не остановить. Не до того сейчас. Все случилось слишком быстро. Она прошла через комнату, обвила его руками и прижалась, отвернувшись, потому что резко осознала, как неудобно выражать человеку всю силу своей любви, когда у тебя сломан нос. Он крепко обнял ее, тяжело и часто дыша в шелковые огненные волосы, гладя их, а она прижималась к нему до тех пор, пока паника, утихнув, не превратилась в нечто отчаянное, но терпимое.
«Да, — подумала Файер, поняв, о чем он хотел просить. — Если ты погибнешь, я сохраню Ханну в своем сердце. Обещаю, я не оставлю ее».
Отпустить Бригана было нелегко, но она заставила себя. Через мгновение его уже не было.
Пока Файер ехала в тележке, слезы ее прекратились. Она достигла точки такого абсолютного оцепенения, что все, кроме единственной живой нити, связующей ее с дворцом, замерло. Это было похоже на сон, на бессмысленный, парализующий кошмар.
Так что, когда она, выбравшись из окна, коснулась ногами веревочной лестницы и услышала внизу, на земле, странный блеющий звук — прислушавшись, она уловила тявканье и узнала Пятныша, который будто бы скулил от боли, — двинуться вниз, к Пятнышу, а не наверх, в свои покои, к безопасности, ее заставил не рассудок. Это было какое-то тупое оцепенение, упрямая, бездумная нужда убедиться, что с собакой все хорошо.
Мокрый снег превратился в легкий снегопад, и вокруг зеленого домика все мерцало, а с Пятнышом что-то было не так. Он лежал на тропе, поскуливая, беспомощно вытянув переломанные передние лапы.
И сознание его было полно не только боли. Ему было страшно, и он пытался, упираясь задними лапами, ползти в сторону дерева, того самого гигантского дерева, раскинувшегося в саду.
Так не должно быть. Случилось что-то плохое, что-то жуткое, невероятное. Файер принялась исступленно прочесывать темноту и дотянулась до зеленого домика. Внутри спала ее бабушка. А еще — ночные стражи, и это было неправильно, потому что ночным стражам не положено спать.
И тут Файер вскрикнула от ужаса, почувствовав под деревом Ханну — она была в сознании, но страшно замерзла, И с ней был еще кто-то, кто-то жестокий, и он делал ей больно. Она была зла и напутана.
Файер, спотыкаясь, бросилась к дереву, отчаянно потянувшись к разуму того, кто мучил Ханну, чтобы остановить его. «Помогите мне, — послала она мысль стражам, ожидающим ее наверху. — Помогите Ханне».
В сознании промелькнул образ туманного лучника. В грудь ударило что-то острое.
Мир поглотила тьма.
Часть третья
Одаренный
Глава двадцать шестая
Она пришла в себя от криков птицы-чудовища и встревоженных человеческих голосов. Пол скрипел и покачивался. Значит, это повозка, холодная и сырая.
— Это из-за ее крови, — прокричал знакомый голос. — Хищники чуют ее кровь. Вымой ее, накрой
