— Мистер Краун, пожалуйста, перейдите к делу. Что вы хотели спросить?
Он улыбнулся:
— Это вы убили Джима Донована?
Макси, стараясь сдержать гнев, ответила:
— Нет, не я.
— Есть ли у вас какие-либо собственные предположения по поводу убийства?
— Разумеется, нет.
— Мистер Мэйси, к вам те же вопросы.
— Нет, нет и нет.
— Ни с одним из вас мистер Донован не говорил о том, что собирается нанять кого-нибудь, чтобы его убили?
В изумлении они уставились на него.
— Нет? Нет. И никто из вас не нанимал убийц? Нет? Нет. Так как вы не в суде и не давали присяги, ваши ответы не очень-то много значат, но, тем не менее, я должен был вас об этом спросить. Вы понимаете?…
— Нет, я ничего не понимаю! — Макси вскочила, с грохотом отодвинув стул. — Зачем вам понадобилось задавать нам эти глупые вопросы?
Он подался вперед и в упор посмотрел на нее.
— Потому что наследники, — те, на кого была оформлена страховка, — не должны быть виновны в смерти завещателя.
Макси шлепнулась на стул.
— Рис и я?
— 'Регард' и все остальное будет принадлежать вам — Краун выразительно обвел глазами комнату.
У них было полно работы — надо было писать статьи, брать интервью, фотографировать, договариваться с рекламодателями, но они сидели в редакции и ничего не делали, подавленные таким неожиданным даром и одновременно ответственностью.
— Ты уже начал искать другую работу? — спросила Макси у Риса.
— Первым делом я хотел решить, куда мне переехать.
— В Нью-Йорк? Или, может, на Гавайи?
— В Колорадо-Спрингз.
— А теперь как?
— А теперь, наверное, я буду болтаться здесь вместе с тобой до тех пор, пока один из нас не взвоет. — Откинувшись на спинку кресла, Рис с грохотом водрузил ноги на стол. В конце концов, теперь это его собственность! — До сих пор не могу понять, почему Джим это сделал? Почему он повел себя так предусмотрительно? О чьем будущем он заботился? Твоем? Моем? Газеты?
— Мы были его семьей, а газета — ребенком, — ответила Макси, сжав зубы. — Он бы взбесился, если бы увидел, как мы сейчас попусту теряем время. — Она вскочила и схватила сумку. — Я еду в полицию читать письма. Кстати, и тебе предложили сделать то же.
— Другими словами, тебя надо отвезти.
— Первое, что нам надо сделать, — это нанять секретаршу, — говорила Макси, опуская правое стекло «фиата». — Нужно, чтобы кто-то занимался письмами, рекламой и, главное, подходил к телефону.
— Да брось, у тебя самой это отлично получается.
— …Студента, с факультета журналистики, который бы согласился работать за небольшую плату, чтобы набираться опыта.
— Девушку, хорошенькую, незамужнюю, умеющую готовить.
— Благодарю, я сама составлю текст объявления.
— И еще с хорошим характером. Чтобы с ней легко было иметь дело.
— Да заткнись ты!
Рис нетерпеливо постукивал по рулю, остановившись перед светофором.
— Слушай, может, не надо говорить Расселу, что Джим оформил на нас свою страховку?
Макси махнула рукой:
— Значит, ты считаешь меня не только занудой, но и дурой?
В полицейском участке на Тридцать третьей улице было прохладно и тихо. Дежурный указал им кабинет Сэма Рассела. Это была угловая комната на первом этаже, окна которой выходили на автостоянку. Кабинет казался бы просторным, если бы в нем стоял один стол. Допустим, можно было бы поставить и второй, но туда воткнули четыре. Сэм находился в комнате в одиночестве. Сидя за дальним от входа столом, он сделал приглашающий жест и указал им на пластиковые стулья. Присев, Макси тайком бросила взгляд на его широкие черные брюки, которые, как всегда, плохо сочетались с рубашкой лимонного цвета в крапинку.
— Мы нашли четыре письма, — сказал Сэм, доставая их из папки. — Донован предусмотрительно сохранил конверты, поэтому мы можем установить, что он получил их в этом году. Два из них — в этом месяце. Причем оба, похоже, написаны одним и тем же почерком.
Он разложил конверты на столе, и Макси склонилась, чтобы получше рассмотреть их. На двух последних адрес написан был карандашом, крупными печатными буквами, фамилия Джима с ошибками — Доннаван.
— Обратного адреса, конечно, нет. — Рис заглянул ей через плечо.
— Можно прочесть? — потянулась Макси.
Сэм кивнул, и она достала из одного конверта листок желтой почтовой бумаги.
'Ты думаешь, что тебе и твоей ублюдочной газете все можно…'
Без подписи. В обоих конвертах были одинаковые листки, и тексты тоже мало отличались:
'Ты еще свое получишь, сукин сын. Береги свою задницу, мистер всезнайка…'
— Прелестно, — пробормотал Рис.
Два других письма были длиннее, но тоже полны угроз и проклятий. Автор первого был недоволен статусом дипломатической неприкосновенности, о котором, насколько помнила Макси, Джим никогда не писал, под письмом стояла подпись 'Шон Катлери'. Второе касалось налогов, санитарной инспекции, плохих дорог и папы Римского и подписано было 'Герб Герберт Третий'.
Сэм задумчиво потер лоб:
— Мы установили, что Герберт задолго до взрыва был помещен в больницу, а Катлери — такой человек действительно существует — переехал в Калифорнию три месяца назад. Мы готовы выслушать ваши соображения.
— А можно нам сделать фотокопии? — спросила Макси, указывая на два одинаковых письма.
— Разумеется.
Девушка понюхала бумагу, посмотрела ее на свет, потерла листки, потом передала их Рису, который несколько раз пробежал их глазами.
— Боюсь, мы ничем не сможем вам помочь, — огорченно пробормотала Макси.
— Мы, собственно, и не ожидали ничего особенного.
— Черт! — выругался Рис, брезгливо бросая письма на стол.
9
Остаток дня Макси и Рис усердно трудились, чтобы восполнить потраченное время. Рис не слезал с телефона, обзванивая людей, высказывания которых о Джиме могли бы пригодиться ему для рубрики
