Эрик нахмурился, раздираемый желанием немедленно отказать и невозможностью сделать это: Эшфорд был сыном хозяина дома и, похоже, вполне приличным и порядочным молодым человеком.
— Я ценю ваше стремление соблюдать приличия, Тремлетт, — начал он, — однако…
— Полагаю, что короткая прогулка не может повредить Ноэль, Эрик, — вмешалась Бриджит, встав рядом с мужем. — Ведь карточная игра еще не началась. Кроме того, обед, хотя и изысканный, был слишком обилен. Прогулка, безусловно, пойдет на пользу Ноэль — ей будет легче сидеть за карточным столом.
Эрик все еще хмурился.
— Эрик? — Бриджит нежно коснулась его руки. Он повернулся и встретил ее спокойный взгляд,
— Действительно, — согласился он. — По крайней мере, это отвлечет Ноэль от прочих поклонников.
«Спасибо, мама», — просигнализировала Ноэль взглядом и приняла руку Эшфорда, чтобы пройти к парадной двери, где они, надев зимние плащи, вышли на прохладный ночной воздух.
— У вас замечательная семья, — сказала Ноэль, пока они шли по тропинке, обрамленной кустарником.
— Слишком замечательная, — пробормотал он хмуро. — Как вы полагаете, о каких поклонниках говорил сейчас ваш отец? И Блэйр, и Шеридан просто пожирали вас глазами, будто вы главное блюдо этого обеда. Перед следующей трапезой мне следует поговорить с мамой, чтобы она рассадила всех иначе.
Ноэль расхохоталась:
— Ваши братья — истинные джентльмены.
— Да ведь рядом сидела наша мать, а иначе… Но я не только хочу пересадить всех, еще поговорю с Блэйром и Шериданом, чтоб бездельники вели себя должным образом.
Ноэль бросила на Эшфорда быстрый взгляд:
— Будь я поглупее, подумала бы, что вы ревнуете.
— И были бы правы. — Он стиснул зубы. — Редкое для меня ощущение. И надо сказать, неприятное.
— Понятно, — сказала Ноэль, — но о чем вы так увлеченно говорили с папой?
— О вас. О его планах относительно вас. И о моем уважении к его намерениям и к вам.
— Вот как? — Брови Ноэль недоуменно поднялись. — И вы рассказали ему о нашем поцелуе? — с насмешкой спросила она.
— Нет. Я сказал ему о своих незыблемых принципах, которых никогда не нарушаю. Объяснил, с каким волнением наблюдал, как растут и хорошеют обе мои сестры, и как я помогал отцу отваживать их назойливых поклонников.
— И вы сказали ему все это?
— Да. И думаю, он мне поверил.
— Понимаю. — Ноэль стояла, склонив головку. — Значит, вам не нравилось, как вели себя поклонники ваших сестер? А как же наш поцелуй?
Эшфорд не оценил ее юмора:
— Поцелуй недопустим по правилам хорошего тона, но это не значит, что я совершил преступление против нравственности. Я уверен в этом,
— Я рада, что вы так считаете, — сказала Ноэль, пододвигаясь к нему. — Раз так, нет причины, почему вы не могли бы поцеловать меня снова.
В глазах Эшфорда вспыхнули уже знакомые ей оранжевые огоньки.
— И все-таки есть причина, почему мне не следует этого делать. — Его руки потянулись к ней и сомкнулись за ее спиной, он страстно сжал ее в объятиях. — И все же, увы, никакие разумные соображения не могут остановить меня…
Его рот пленил ее губы, его поцелуй был яростным и страстным.
Ноэль ощутила, как напряглись мускулы на плечах Эшфорда. Он схватил Ноэль за руки и заставил их обвиться вокруг своей шеи, вынудив ее прижаться к своему могучему телу. Его язык проникал в ее рот все глубже и глубже — казалось, их поцелуй будет длиться вечно. Он властно прижимал ее к себе одной рукой, а пальцы другой нежно гладили ее спину, и даже сквозь соболью накидку она ощущала его волнующие прикосновения.
Они жгли се, она словно сгорала и тонула в его объятиях одновременно, и ей не хотелось, чтобы это волшебство кончилось. Она еще крепче обхватила руками его шею и, подражая ему, принялась язычком водить по его рту, как бы пробуя на вкус.
Но едва ее язык совершил такое путешествие, она почувствовала, как тело Эшфорда одеревенело. С громким стоном он отстранился от нее.
Ноэль с изумлением смотрела на его несчастное лицо и морщинки на лбу.
— Я сделала что-нибудь не так? — спросила Ноэль.
— Нет, моя радость, — ответил он с деланным смехом, за которым последовал энергичный кивок. — Вы делали все правильно. Даже слишком правильно. Мне трудно сохранять самообладание, когда вы рядом. — Эшфорд опирался подбородком на ее головку, а руки все еще крепко сжимали ее стан. — Это безумие. Но еще безумнее то, что я вряд ли смогу положить конец этому безумию. И я даже не уверен, что хочу попытаться это сделать. — А вы должны?
— Да.
— Почему? Из-за ваших неписаных, но непреложных законов? — Что-то в нерешительности Эшфорда насторожило ее, и Ноэль отстранилась, пытливо вглядываясь в его лицо. — Есть еще причина?
— Есть множество причин. — Эшфорд выпустил ее из объятий, задумчиво вглядываясь в ночную тьму. — Не последняя из них — ваш отец, который считает, что вы должны повидать свет, что у вас должна быть возможность выбора.
— Это противоречит взглядам вашего отца, считающего эти ритуалы дворянства бессмысленными. Эшфорд пожал плечами:
— Мой отец вырос в иных условиях, нежели ваш. Но он не будет побуждать меня не считаться с чувствами и взглядами вашего отца. Ни в коем случае.
Однако Ноэль не покидало чувство, что были какие-то и более веские причины, которые останавливали его. И она спросила его об этом.
— Вы очень молоды, Ноэль. Очень молоды. И вы ничего не знаете ни обо мне, ни о моей жизни. — Эшфорд старался избегать ее взгляда.
— Но я хорошая ученица, — возразила она. — А молодость — это пройдет.
Но Эшфорд не улыбнулся.
— Я понял, что нас связывает нечто большее, чем физическое влечение. Я почти уверен, что за этим стоит большое чувство.
— О! — Голова Ноэль закружилась от образов, навеянных его словами.
— Я смутил вас.
— Нет. — Она бросила на него недоуменный взгляд. — Честно говоря, я думаю, что вы уже соблазнили меня.
— Ах, Ноэль! — Он подался к ней и, взяв локон ее волос, погладил его пальцами. — Ваша искренность столь же волнует, как и ваша отвага.
— Значит, моя юность не отталкивает вас. А к тому времени, когда я чуточку повзрослею, вы устанете от бессмысленных связей с пустыми женщинами.
— Не сомневаюсь, что так и будет. Да, собственно говоря, это уже случилось. И все же это не меняет положения: как я уже говорил вам, вы ничего не знаете обо мне.
— Я знаю, что вы далеко не такой плут и гуляка, как о нас говорит молва. Знаю, что вы обожаете свою семью, а все члены вашей семьи обожают вас, особенно дети. Знаю, что вы пытаетесь найти украденное, а также людей, которых вы подозреваете в причастности к краже. Я знаю также, что Франко Бариччи один из таких людей.
Эшфорд шумно выдохнул и выпустил доком ее волос, будто тот обжег его.
— Бариччи? Почему вы назвали его имя?
— Просто хочу доказать, ведь я кое-что знаю о вас, — пояснила Ноэль, несколько озадаченная столь бурной реакцией.
