— Во-вторых…
Тина Маквелл хитро улыбнулась.
— Сама узнаешь на практике.
— Это не слишком…
Глория не договорила.
Тина Маквелл снова улыбнулась — на этот раз с таким удовольствием, как будто вспомнила что-то невероятно вкусное или приятное.
— Гарантирую: Эндрю все исполнит в лучшем виде и, самое главное, в рамках твоих ограничений.
— Ладно, Ти, я согласна на саксофониста. Только…
Глория замолчала, подбирая нужное выражение.
— Только… Только ты сама предупреди его обо всем и сообщи мне, согласится ли он.
— Легко!
На прощание Тина Маквелл посоветовала лучшей подруге надеть мини-юбку и самые воздушные трусики.
Стеснительная Глория Дюбуа, избегавшая коротких подолов, не решилась уточнить, почему именно мини.
Но в скудном аспирантском гардеробе нашлись и шелковые однотонные трусики цвета морской волны, и кожаная юбка на молнии.
А ровно через сутки после выбора безопасного партнера Глория Дюбуа отправилась в комнату для репетиций, где среди нот, эквалайзеров и усилителей ее ожидал укротитель саксофона.
И тут музыкант удивил аспирантку, решившуюся на пробный, невинный и безопасный секс.
Для разряжения натянутой обстановки первых минут знакомства Эндрю исполнил отличный блюз.
Потом для разогрева выдал блестящий свинг.
А во время долгой импровизации на какую-то тягучую афроамериканскую тему с примесью индийской меланхолии вдохновенный джазист умудрился почти полностью оголиться, оставшись лишь в тесных плавках.
Глория Дюбуа, ошарашенная неожиданным концертом, так и не поняла, как Эндрю удался такой экстремальный и необъяснимый фокус.
Надо же произвести такой стриптиз, не отрываясь от игры на саксофоне!
Растерянная аспирантка, завороженная экстремальным соло, не знала, что ей делать: то ли дослушать импровизацию до конца, то ли сбежать — и как можно скорее.
Но вот саксофон замолк, и Эндрю, все еще находясь во власти вдохновения, медленно двинулся к замершей в нерешительности неопытной Глории.
Аспирантка, чтобы не грохнуться в обморок от мужского излишества раскованного музыканта, сосредоточила взгляд на раструбе саксофона, который золотисто бликовал в робких лучах нотных подсветок.
Эндрю, не выпуская молчавший инструмент из рук, грохнулся на колени перед аспиранткой в мини- юбке.
Короткий подол накрыл вдохновенные и бесстыдные вихры джазиста.
И вот холодноватый нос виртуоза саксофона ткнулся в аспирантский живот.
Глория оцепенела от блеска саксофона и нестандартности положения.
Губы, натренированные мундштуком, поцеловали ее пупок.
Глория напряглась, как перед отчаянным прыжком в ледяную воду.
А Эндрю крепко вцепился зубами в резинку и начал стягивать трусики цвета морской волны, которые тихо потрескивали от статического электричества.
Смущенная и растерявшаяся Глория вдруг четко осознала, что вот-вот перед ней разверзнется бездонная пропасть, в которую так легко свалиться, но невозможно выбраться.
Глория Дюбуа поняла, что надо срочно прекращать эту фальшивую мелодию, которая была явно не в ее вкусе.
Нет, аспирантка не отколотила зубастого джазиста по темечку, как когда-то Большого Сэма, мастера трехочковых бросков.
Просто, очнувшись от импровизационных чар и блеска саксофона, Глория Дюбуа ловко сработала ногами и, оставив шелковый трофей в клыках музыканта, бросилась вон из комнаты для репетиций…
Глава 6 ФАМИЛЬНАЯ РЕЛИКВИЯ
Глория вернула диск, навеявший досадные воспоминания, в бардачок.
Музыка больше не звучала в салоне аспирантского авто.
И радио тоже.
Глория до самого родового гнезда американских Дюбуа вела машину аккуратно и щадяще.
И вспоминала такое славное и беззаботное детство в старинном особняке.
Гранд-маман с малых лет приучала внучку ухаживать за розами.
О, как она боялась острых шипов!
О, как уставала от прополки сорняков и обрезания сухих побегов!
Но зато уже к семи годам заслужила от дедушки титул «Королева роз»!
Глория Дюбуа мельком глянула в панельное зеркальце и задала резонный вопрос:
— Ну что, Королева, оправдала титул?
И ответила сама себе без ложной скромности:
— Вполне.
Старый особняк был погружен во тьму, и лишь тускло светилось окно бабушкиной спальни на втором этаже.
Еще не доехав до ворот, Глория Дюбуа, как обычно, проклаксонила: три коротких и один длинный.
Гранд-маман отреагировала на приезд внучки, как всегда, самым неожиданным образом.
На этот раз в небо ударил заранее приготовленный фейерверк.
Разноцветные кометы, с треском и грохотом рассыпаясь на искрящиеся осколки, отражались в окнах, бассейне и старом фонтане.
Глория под великолепное огненное шоу припарковалась у крыльца, на котором уже стояла хозяйка в накинутом индийском пончо.
Захлопнув дверцу, внучка взбежала по ступеням и поцеловала бабушку в дряблую щеку.
— Ба, так, значит, ты в курсе?
— Про что, деточка?
— Про мою розу?
— Нет пока.
— А я думала, тебе маман сообщила.
— Ты же знаешь, деточка: Анфан-террибль подвергает меня обструкции.
— Так вот, Ба, мою Безымянную красавицу аккредитуют на Всемирную парижскую выставку.
— Поздравляю, милая!
Теперь бабушка поцеловала внучку.
— Я всегда верила, что ты обскочишь нас всех.
— И вообще, сегодня лучший день в моей жизни.
Глория широко раскинула тонкие руки, привыкшие к сложнейшим операциям под микроскопом.
— Самый лучший!
И об этом потрясающем факте тотчас же узнали:
Розы, которые располагались на территории усадьбы на правах главных обитателей почти
