С тех пор, как Люси себя помнила, летние вторники неизменно означали для нее свежий ароматный кофе и полную миску спелой малины со взбитыми сливками, и еще бесконечные стопки вафель с хрустящей золотистой корочкой. Даже тем летом, когда ее родители начали всерьез побаиваться за ее душевное здоровье, Вафельный день оставался единственной вещью, на которую она всегда точно могла рассчитывать. Она могла перевернуться в кровати во вторник утром, и, прежде чем она осознавала что либо еще, она инстинктивно уже знала, какой это был день.
Сегодня едва проснувшись Люси потянула носом, принюхиваясь и медленно взывая к своим ощущениям, а затем снова принюхалась с немного большим аппетитом. Нет, сегодня в воздухе вовсе не витали соблазнительные ароматы свежего масла из обезжиренных сливок, в нем вообще не было ничего кроме кислого запаха отшелушивающейся краски. Она открыла глаза, и сразу оказалась в тесной комнатке жилого корпуса. Это выглядело как снимок «До» из шоу «Домашний ремонт». Затянувшийся кошмар, который начался еще вчера снова вернулся к ней: сначали конфисковали ее мобильник, потом инцидент с «Мясным Рулетом» и сверкающие яростью глаза Молли в столовой, затем странное поведение Даниэля в библиотеке. Что тогда его так разозлило Люси до сих пор так и не поняла.
Она села на кровати и посмотрела в окно. За окном было еще темно, солнце еще даже не выглянуло из-за горизонта. Раньше она никогда не просыпалась так рано. Если быть точнее, она не помнила, чтобы она вообще когда-нибудь наблюдала за тем как восходит солнце. По правде говоря, она ощущала смутное беспокойство. Это был как раз тот момент ожидания, когда солнце должно вот-вот появиться над линией горизонта. Она сидела в темноте, глядя на границу леса. Утренняя мгла, как и вечерние сумерки — это было любимое время Теней.
Люси вздохнула, снова тоскуя по дому, вырвавшийся у нее полувсхлип полувздох, сделавший ее еще более одинокой и несчастной. Чем бы ей занять эти томительные три часа в промежутке между рассветом и ее первым уроком? Рассветом? Почему это слово отозвалось внутри таким беспокойством? Ох, точно. На рассвете она должна была отбывать свое первое наказание.
Она выбралась из постели, споткнулась о свою так до сих пор неразобранную сумку и вытащила из нее очередной скучный черной свитер, лежавшей на вершине стопки точно таких же черных свитеров. Она натянула вчерашние черные джинсы, вздрогнула, посмотрев на уродливое изголовье кровати, и попыталась пригладить пальцами торчащие во все стороны волосы, затем она выскочила за дверь.
Она уже запыхалась, когда достигла сужающихся к верху, с замысловатым рисунком кованых железных ворот кладбища. В воздухе противно пахло протухшей капустой и Люси вдруг остановилась задумавшись. У ворот она стояла совершенно одна. Где же все? Может она что-то неправильно поняла, может «рассвет» у них наступает в другое время? Она взглянула на часы. Часы показывали шесть часов пятнадцать минут.
Им было велено явиться на рассвете, на кладбище и Люси была уверена, что это был единственный вход на него. Она стояла на участке, где шероховатый асфальт кончился и сменился обычной заросшей сорняками тропинкой. Она заметила одинокий одуванчик, и в голову пришла мысль, что будь она помладше она обязательно сорвала бы на его, а затем, загадав желание, дунула бы посильнее. Но то, чего она хотела сейчас, вряд ли можно было бы достичь с такой легкостью.
Все, что теперь отделяло территорию старого кладбища от школьной территории, были эти старинные ворота. Довольно необычные, даже в чем-то изысканные, для такого мрачного места, где повсюду можно было увидеть призрачные кольца колючей проволоки. Люси провела рукой по рисунку ворот, прослеживая сложную цветочную вязь тонким пальцем. Ворота наверняка сохранились еще со времен Гражданской войны, как и говорила Арриан, с того времени когда кладбище предназначалось для захоронения погибших солдат. Со времен когда школа, еще не стала домом для сумасшедших малолетних преступников. Когда вся территория комплекса была ухоженной и полной света.
Хотя вся остальная часть территории «Меча и Креста» была ровной, как лист бумаги, территория старого кладбища постепенно сползала в низину, и напоминало впадину чашеобразной формы. Со своего места она хорошо могла видеть панораму всего заброшенного мемориала. Ряд за рядом простые надгробия выстроились перед ней, как зрители в амфитеатре.
Но прямо по центру, в самой низкой части кладбища тропинка сворачивала в своеобразный лабиринт, который составляли богато украшенные склепы и даже целые мавзолеи, с мраморными статуями. Вероятно, там были захоронены высокие чины из офицерского корпуса Конфедерации, или просто разбогатевшие на войне авантюристы-наемники. Люси подумала, что даже если они и были красивы вблизи, отсюда они смотрелись слишком громоздко. Их непомерный вес будто бы тащил за собой все кладбище вниз, словно хотел чтобы все здесь поглотила огромная черная воронка.
Послышались осторожные шаги за ее спиной. Люси повернувшись увидела приземистую фигурку в черном, возникшую в тени раскидистого дуба. Пенни! Она с трудом подавила желание кинуться к ней и заключить девушку в объятия. Люси была так рада увидеть ее, хотя было трудно поверить в то, что и Пенни здесь отбывает наказание.
— Разве ты не поздно? — Спросила Пенни, — остановившись в нескольких футах перед Люси и забавно покачав головой, как бы говоря «бедная-ты-новенькая».
— Я здесь уже десять минут, — сказала Люси. — Разве это не ты опоздала?
Пенни хмыкнула.
— Ни коим образом, я просто рано просыпаюсь. Я еще никогда не получала наказания. — Она пожала плечами и поправила на носу очки. — В отличие от тебя и тех пяти других несчастных душ, которые, вероятно, злятся все больше и больше, с каждой пройденной минутой, ожидая тебя во-о-о-н там. Около монолита. — Она приподнялась на цыпочки и указала на высокую каменную стеллу, которая возвышалась в центре кладбища. Если бы Люси прищурилась, она смогла бы даже разглядеть группу из пяти черных фигур, стоящих возле ее основания.
— Они просто сказали встретиться на кладбище, — расстроенно произнесла Люси, — Никто не сказал, куда мне идти.
— Ну, я говорю тебе: около монолита. Теперь давай спустимся туда, — сказала Пенни. — А то, так ты растеряешь даже этих своих немногочисленных друзей, и вряд ли заведешь новых.
Люси сглотнула. Какая-то ее часть хотела попросить Пенни показать ей дорогу. Отсюда, это было похоже на лабиринт, а Люси не хотела потеряться на кладбище. Внезапно ее охватило предчувствие близкой беды, ощущение оторванности от дома. Она замерла, сжав кулаки, пытаясь побороть страх.
— Люси? — сказала Пенни, слегка толкнув ее в плечо. — Ты чего, тебе надо идти.
Люси попыталась ответить Пенни уверенной улыбкой, но вышла у нее какая-то нервная гримаса. Затем она стала поспешно спускаться вниз по тропинке, в глубь кладбища.
Солнце до сих пор еще не взошло, но вокруг становилось все светлее, и эти последние несколько предрассветных моментов всегда были теми, которые вызывали у нее «мурашки» по всему телу. Она быстро шла мимо рядов простых надгробий. Вблизи оказалось, что ряды не были такими уж стройными. Когда-то они были установлены вертикально, но теперь, когда с тех пор минуло столько лет, большинство из них опрокинулись на ту или иную сторону, придавая всему месту вид попадавших костяшек домино.
Она шлепала в своих черных ботинках по лужам и жидкой грязи, шурша опавшей листвой под ногами. К тому времени, как она наконец добралась до более богатых захоронений, земля более или менее выровнялась, и она окончательно утратила ощущение направления. Она остановилась, пытаясь отдышаться. Голоса. Если она успокоится, то поймет откуда они доносятся.
— Еще пять минут, и я пас, — сказал парень.
— К сожалению, ваше мнение не имеет никакого значения, мистер Спаркс. — Мерзкий голос, который Люси услышала впервые вчера на уроке Биологии у мисс Тросс, по прозвищу «Альбатрос». После этого случился инцидент с «Мясным Рулетом».
Люси тогда изрядно опоздала на урок и произвела не самое благоприятное впечатление на сурового преподавателя.
— Если конечно никто не хочет утратить свои социальные привилегии на этой неделе…, — проскрипели из-за соседней могилы, — то мы все будем ждать до тех пор, пока мисс Прайс не решит почтить нас своим присутствием, как если бы нам всем больше нечем было заняться.
— Я уже здесь, — тяжело дыша, сказала Люси, наконец-то обходя мраморную статую скорбящего ангела.
