Арриана вела себя так, как будто возвращение в Меч и Крест на ночь ничем не отличалось от регистрации в невзрачном отеле. Тяжелое возвращение в эту часть ее жизни, было похоже на пощечину. Ей здесь не понравилось. Меч и Крест было убогим местом, но это было место, где произошли некоторые вещи. Она встретила здесь свою любовь, и пережила смерть близкой подруги. Больше чем где-либо, это место навсегда ее изменило.
Она закрыла глаза и горько усмехнулась. Она ничего тогда не знала, по сравнению с тем, что знала теперь. Тем не менее, тогда, у нее было больше уверенности в себе и в своих чувствах, чем она сможет когда-либо почувствовать.
— Что, черт побери, это за место? — спросила Шелби.
— Моя предыдущая школа, — сказала Люси, взглянув на Майлза. Он выглядел обеспокоенным, прижавшись к стене за Шелби. Люси вспомнила: они были хорошие дети, и хотя, она никогда не говорила о проведенном здесь времени, слухи, которые распускали Нефилимы, могли легко заполнить эти пробелы достаточно яркими деталями, описывая одну страшную ночь в Мече и Кресте.
— Хм, — произнесла Ариана, глядя на Шелби с Майлзом. — И когда родители Люси спросят, вы, ребята, тоже здесь учитесь.
— Объясните мне, как это может быть школой, — сказала Шелби. — Ты что, плаваешь и молишься в одно и то же время? Такой странный подход, вы никогда не увидите на Западном побережье. Думаю, что я уже соскучилась по дому.
— Ты думаешь, что это ужасно, — сказала Люси, — ты еще не видела остальную часть кампуса.
Шелби скривила свое лицо, и Люси не могла ее винить. По сравнению с Береговой Линией, это место было, своего рода, ужасным чистилищем. По крайней мере, в отличие от остальных детей здесь, они смогут уехать после сегодняшней ночи.
— Вы, ребята, выглядите истощенными, — сказала Ариана. — Что очень даже хорошо, потому как я обещала Коулу, что мы будем вести себя тихо.
Роланд стоял прислонившись к трамплину для прыжков, протирая дужку очков, осколки Предвестника дрожали у его ног. Затем он встал и начал распоряжаться. — Майлз, ты будешь спать со мной в моей старой комнате. И Люси, твоя комната все еще свободна. Мы принесем раскладушку для Шелби. Давайте занесем все свои сумки и встретимся в моей комнате. Я воспользуюсь старой сетью черного рынка и закажу пиццу.
Одно напоминание о пицце вывело Майлза и Шелби из коммы, но Люси приспосабливалась дольше. Не было настолько странным, что комната Люси все еще была пуста. Посчитав на пальцах, она осознала, что уехала из этого места меньше трех недель назад. Но казалось намного дольше, день казался месяцем, и Люси было невозможно представить Меч и Крест без людей, — либо ангелов, либо демонов, — которые заполнили ее жизнь здесь.
— Не беспокойся. — Ариана стояла рядом с Люси. — Это место словно вращающаяся дверь отверженных. Люди постоянно приходят и уходят из-за освобождения под честное слово или из-за сумасшедших родителей. Рэнди сегодня нет. Остальным наплевать. Если кто-то на тебя посмотрит дважды, посмотри на них в третий раз. Или пошли их ко мне. — Она показала кулак. — Ты готова уйти от сюда? Она указала на других, шагающих за Роландом через дверь.
— Я вас догоню, — сказала Люси. — Сначала я должна кое-что сделать.
Скромная, но аккуратная могила Пенн была расположена в дальней восточной части кладбища рядом с участком ее отца.
Когда в последний раз Люси видела это кладбище, оно было покрыто толстым слоем пыли. Даниель сказал ей, что это последствие каждой ангельской битвы. Люси не знала, сдул ли ветер всю пыль или ангельская пыль исчезла со временем, но кладбище вернулось в свой старый запущенный вид. Оно было все еще окружено живым дубовым лесом, бледное и истощенное под нецветным небом. Только чего-то не хватало, чего-то очень важного, Люси не могла сразу понять, но это заставляло ее чувствовать себя одинокой.
Редкий слой тусклой зеленой травы вырос на могиле Пенн и вокруг нее, поэтому она не бросалась в глаза как новая, по сравнению с окружающими многовековыми могилами. Букет живых лилий лежал на простой серой надгробной плите, у которой Люси остановилась и причитала:
Пеннивезер Ван Сикл-Локвуд
Дорогая подруга
1991 — 2009
Люси неровно вздохнула, и слезы покатились из ее глаз. Она покинула Меч и Крест до того, как похоронили Пенн, но Даниель обо всем позаботился. Впервые за несколько дней ее сердце жаждало его. Потому что он знал даже лучше нее, что должно быть написано на надгробной плите Пенн. Люси опустилась на колени на траву, слезы лились беспрепятственно, руки бесполезно поглаживали траву.
— Я здесь, Пенн, — прошептала она. — Мне жаль, что я должна была покинуть тебя. Мне жаль, что ты связалась со мной, в первую очередь. Ты заслужила лучшего, чем это. Лучшего друга, чем я.
Она хотела, чтобы её подруга всё ещё была здесь. Она хотела бы поговорить с ней. Она знала, что смерть Пенн была её виной, и это почти разбило ей сердце.
— Я больше не знаю, что я делаю и мне страшно.
Она хотела сказать, что все это время она скучала по Пенн, но то, о чем она действительно скучала, была идея подруги, которую она могла узнать лучше, если бы смерть не забрала ее слишком скоро. Ничего из этого не было правильным.
— Здравствуй, Люси.
Ей пришлось стереть слёзы, прежде чем она смогла увидеть мистера Коула, стоявшего на другой стороне могилы Пенн. Она так привыкла к сдержанному элегантному стилю учителей из Береговой линии, что мистер Коул выглядел почти не привлекательным, в своем подобранном костюме городского жителя, с усами и каштановыми волосами, с прямым пробором прямо над его левым ухом.
Люси вскочила на ноги, всхлипывая в рукав. — Здравствуйте, мистер Коул.
Он любезно улыбнулся. — Ты преуспеваешь там, я слышал. Каждый говорит, что дела у тебя идут хорошо.
— О… н-нет…, — запнулась она. — Я не знаю об этом.
— Что ж, я знаю. Я также знаю, что твои родители очень счастливы, что смогут увидеть тебя. Это здорово, когда все получается.
— Спасибо, — сказала она, надеясь, что он понял насколько благодарной она была.
— Я не задержу тебя, всего один вопрос.
Люси ожидала от него, что он спросит ее о чем-нибудь глубоком и темном, и выше ее понимания, о Даниеле и Кэме, добре и зле, правильном и неправильном, доверии и обмане…
Но все что он спросил, — Что ты сделала со своими волосами?
Голова Люси была над раковиной в женской ванной в конце коридора напротив кафетерия Меча и Креста. Шелби принесла последние два куска сырной пиццы на бумажной тарелке для Люси. Ариана протянула бутылку с дешевой черной краской для волос, — лучшее, что Роланд мог достать за такое короткое время, — совсем неплохо подходившей к натуральному цвету волос Люси.
Ни Ариана, ни Шелби не расспрашивали Люси о внезапной потребности измениться. И она была благодарна им за это. Сейчас они ждали, пока она займет уязвимую полуокрашенную позицию, чтобы начать свою пытку.
— Думаю, Даниель будет доволен, — сказала Ариана своим скромным тоном голоса с намеком на вопрос. — Не то, чтобы ты делала это ради Даниеля. Не так ли?
— Ариана, — предостерегающе сказала Люси. Она не собиралась об этом говорить. Не сегодня.
Но Шелби, казалось, хотела этого. — Знаешь, что мне всегда нравилось в Майлзе? Что он любит тебя такой, какой ты есть, а не за то, что ты делаешь со своими волосами.
— Если вы собираетесь так наглядно это обсуждать, почему бы вам не достать свои майки с надписями «Команда Даниеля» и «Команда Майлза»?
— Мы их непременно закажем, — сказала Шелби.
— Моя в стирке, — сказала Ариана.
Люси отключилась от них и сконцентрировалась на теплой воде и странным поток мыслей,
