— Хотите верьте, хотите нет, но мне пришла в голову та же мысль, и я даже навела кое-какие справки. Это стоит дорого — действительно дорого. У меня просто нет таких денег.
Декер подумал о своем только что купленном маленьком домике и небольшом участке поросшей лесом земли. Он прекрасно понимал, что, даже если и удастся привести новое жилище в порядок, этот дом все равно как был, так и останется лачугой.
— У меня тоже, — вздохнул он.
— Ладно, пора за работу, — пожала плечами Мардж. — Мы сделали, что могли. Все остальное уже не в нашей власти.
— Но ведь всегда есть надежда на какое-нибудь чудо.
Мардж хмыкнула.
— Конечно. Что ж, давайте ждать чуда. Это не будет стоить мне ни цента, я не могу от этого забеременеть, и самое главное — это не грозит мне лишними жировыми отложениями.
40
Сидя перед телевизором и наблюдая за организованным сетью универмагов «Мэйсиз» праздничным парадом, Ханна, чье внимание привлек огромный надувной динозавр, из пасти которого поднимался пар от сухого льда, пыталась объяснить всем, кто собрался в комнате, что динозавр не настоящий, но ее тоненький голосок тонул в гуле голосов взрослых. Рина поцеловала дочку в лоб.
— Динозавр не настоящий, — настаивала девочка.
— Конечно, не настоящий.
— Он просто надувной.
— Да, милая.
— Он правда не всамделишный.
Рина улыбнулась и потерла виски. В их доме собралось на редкость много народу — родители Питера, его брат Рэнди, жена Рэнди Лурин и трое их детей-школьников, а также — Кларк, семнадцатилетний сын Рэнди от первого брака. Кларк, Сэм и Джейкоб, расположившись на стульях в гостиной, перебрасывали друг другу футбольный мяч. Лурин с детьми собирала в саду апельсины.
В столовую вошел Лайл Декер и, остановившись прямо перед телевизором, принялся рассматривать какие-то чертежи. При этом он полностью заслонил своим массивным телом экран, на котором колыхалось изображение поразившего Ханну динозавра.
— Мне не видно, мне не видно, — запищала девочка.
Рина осторожно отвела тестя в сторону и спросила:
— Почему бы вам не пойти в патио?
— Куда?! — заорал Лайл.
— Пойдемте. — Взяв отца Питера за руку, Рина проводила его через боковую дверь дома в выложенный кирпичом внутренний дворик, где стояли круглый стол, прикрытый от солнца полотняным зонтом, и шесть пластиковых стульев.
— Сядьте здесь. Тут вам будет спокойно и удобно. Принести вам еще кофе?
— Кофе?
— Ну да, кофе. Я только что заварила целый кофейник.
— Чашечку кофе я, пожалуй, выпью.
— Вот и отлично, — сказала Рина и повернулась, чтобы уйти.
— А где Питер? — спросил Лайл.
— Он в сарае с Рэнди.
— Где?
— В сарае. Хотите, чтобы я его позвала?
— А когда мы поедем смотреть дом?
— Вы имеете в виду новый дом?
— Ну да, новый дом. — Лайл взмахнул в воздухе чертежами. — Вот этот.
— Я думаю, Питер собирается отвезти вас туда где-нибудь через полчаса.
— Значит, это будет до игры?
— Да, до игры. Я знаю, что вы любите футбол.
Лайл от души рассмеялся.
— Какой же День благодарения без индейки и без футбола?
— Вы правы, — улыбнулась Рина, с умилением глядя на чудного старика с озорными голубыми глазами, круглым красным лицом и редкими седыми волосами.
— Я нашел канализационную трубу, — сказал Лайл.
— О, это замечательно, — откликнулась Рина, которой такой резкий переход на другую тему дался не без труда. — Скажите, у нас будут проблемы с ванной?
— Никаких! — ответил Лайл и снова рассмеялся. — Мы все так быстро сделаем, что вы и оглянуться не успеете.
Рина радостно улыбнулась.
— Пойду принесу вам кофе.
— С удовольствием выпью кофе.
— Я сейчас.
Войдя в кухню через заднюю дверь, Рина обнаружила, что Ида Декер поливает восемнадцатифунтового фаршированного индюка бульоном с приправами. Мать Пита была высокой, худощавой женщиной с коротким венчиком седых волос и удивительно приятным удлиненным, аристократическим лицом с высокими скулами и широко поставленными темно-синими глазами. Ее руки, некогда красивые, давно уже стали костистыми и узловатыми — возраст и мучительный артрит не пощадили их. Губы Иды почти всегда были плотно сжаты. Рина не помнила, чтобы когда-нибудь слышала из ее уст не только слова любви или нежности, но и проявление каких-либо других эмоций. В то же время она знала, что ее свекровь не имеет привычки сплетничать или жаловаться на жизнь.
— Ну, как индюк? — спросила Рина.
— Годится.
— Лайл попросил еще кофе.
— Он уже выпил целых три чашки.
— Этот кофе без кофеина.
— Я беспокоюсь не о сердце Лайл а, а о его желудке. Столько кислоты вредно.
— Тогда, может, я сделаю ему травяного чая?
— Он терпеть не может чай, — фыркнула Ида и махнула рукой. — Ладно, путь пьет кофе. Все-таки сегодня праздник. Рина, вы не проверите, как там пироги в духовке? Если их передержать, они будут совершенно несъедобными, словно резина.
Рина открыла дверцу одной из половинок двойной духовки.
— Выглядят просто замечательно! — воскликнула она. — Сверху золотистая корочка, а начинка пропеклась, но в то же время не пересохла.
Она вынула из духовки один из пирогов.
— Т-а-ак...
— На вид они, может, и хороши, а вот как на вкус — не знаю, — заметила Ида. — Обычно я для выпечки использую концентрированное молоко.
— Уверена, что пироги получились отличные.
— Я никогда раньше не делала их с «Мокко-микс».
— Наверняка они вкуснее, чем когда бы то ни было.
— Посмотрим, посмотрим.
Рина закончила вынимать пироги из духовки и налила в чашку кофе.
— Пойду отнесу Лайлу, — сказала она.
