стульев, она почувствовала, что взгляды всех присутствующих устремились на нее. Рина кивком поприветствовала Питера, и он кивнул ей в ответ. Кроме Декера в комнате находились еще трое мужчин. Все в темных костюмах. Узнав в одном из них Стрэппа, Рина приветливо улыбнулась ему и тут заметила женщину с коротко стриженными каштановыми волосами и внимательными карими глазами, которая пристально, с ног до головы осматривала ее. Выражение лица у женщины было неодобрительное. Рине захотелось отвернуться, но вместо этого она поймала взгляд незнакомки и улыбнулась. Губы женщины тоже непроизвольно дрогнули в улыбке — вернее, в полуулыбке, потому что она тут же опомнилась, и лицо ее стало равнодушно-официальным.
Стрэпп представил Рине всех собравшихся. Сначала — Джека Никерсона из Лиги защиты полицейских, иными словами, адвоката Питера. Это был крепкого сложения, широкоплечий сорокалетний мужчина с квадратным лицом и внушительным брюшком. В расстегнутом пиджаке и слишком коротком для такого солидного живота галстуке Никерсон напоминал игрока в американский футбол, ушедшего на покой.
Еще один мужчина и женщина с короткой стрижкой — Джеймс Хейден и Кэтрин Белл — оказались эмиссарами отдела личного состава. Обоим было за тридцать, оба более модно и элегантно одеты, чем остальные. На Хейдене был дорогой шерстяной костюм с пиджаком на трех пуговицах. Кэтрин Белл пришла на разбор жалобы в двубортном пиджаке и явно сшитых на заказ прямых брюках с разрезом на лодыжках.
Рина села у дальнего торца длинного стола, поставила сумку на пол и, сложив руки на коленях, принялась внимательно наблюдать за происходящим. Спину она держала очень прямо, однако в позе ее не чувствовалось скованности.
Декер, Никерсон и Стрэпп также расположились за столом, но только по центру, а Хейден и Белл остались стоять. Хейден находился за спиной у Питера, а Белл — напротив него, по другую сторону стола. Первым заговорил Стрэпп: капитан объяснил собравшимся, что именно ему пришла в голову мысль пригласить на разбор жалобы Рину, и осведомился, не будет ли против этого возражений.
Возражений не последовало, и процедура по разбору жалобы началась. Включили видеокамеру, объектив которой был направлен в лицо Декеру. Затем, как предписывал протокол, каждый из присутствующих назвал свое имя, звание и номер полицейского жетона, после чего все были приведены к присяге и поклялись говорить правду, только правду и ничего, кроме правды. Хейден зачитал обвинения, выдвинутые Жанин Гаррисон, и сказал, что он и его коллега Кэтрин Белл хотят задать Декеру кое-какие вопросы.
Тут же взял слово Никерсон:
— Мой клиент намерен воспользоваться Пятой поправкой, которая дает ему право не делать никаких заявлений и не давать никаких показаний на том основании, что они могут быть использованы против него.
— Как капитан Девонширского отделения полицейского управления Лос-Анджелеса и непосредственный начальник лейтенанта Декера я приказываю лейтенанту Декеру отвечать на все вопросы, имеющие отношение к выдвинутым против него обвинениям. В противном случае ему грозит немедленное увольнение с должности, — тихим, спокойным голосом сказал Стрэпп.
— Подчиняясь приказу капитана, лейтенант Декер ответит на вопросы исключительно с целью способствовать должному расследованию поданной на него жалобы, — обозначил позицию ответчика Никерсон. — В связи с этим, все присутствующие подтверждают свое согласие в том, что ни одно из заявлений лейтенанта Декера, которые здесь прозвучат, не будет использовано против него в суде в случае, если обвинения, изложенные в жалобе, когда-либо станут предметом рассмотрения судебных органов.
— Согласна, — подтвердила Кэтрин Белл.
— Согласен, — кивнул Хейден. — Мне бы хотелось напомнить лейтенанту Декеру, что он находится под присягой.
— Ваше напоминание принято к сведению.
Рина сидела спокойно — как и предупреждал Питер, пока все шло в рамках обычной, стандартной процедуры. Повернувшись к Декеру, Никерсон кивнул.
— Теперь вы можете ответить на вопросы, лейтенант, — сказал он.
Первой начала Кэтрин Белл. Она задавала свои вопросы, наклонившись вперед, словно пытаясь вторгнуться в неприкосновенное жизненное пространство Декера, коим подсознательно окружает себя каждый человек.
— Сколько вам лет, лейтенант Декер?
— Сорок шесть.
— Сколько лет вы проработали в полиции?
— Двадцать пять.
— Как долго вы работаете в управлении полиции Лос-Анджелеса?
— Семнадцать лет.
— Сколько из них на должности детектива?
— Шестнадцать лет.
— До этого случая на вас когда-нибудь еще подавали жалобы?
— Да.
— Сколько раз? — спросил стоящий за спиной у Декера Хейден.
— Вы когда-нибудь попадали в так называемый «перечень сорока четырех»? — выпалила Кэтрин, не дав Декеру времени ответить на предыдущий вопрос. — Вы ведь знаете, что это такое, не так ли?
— Да...
— Я имею в виду перечень сорока четырех полицейских с наихудшим послужным списком, — все-таки пояснила Кэтрин.
— Каков ваш послужной список, капитан? — напирал сзади Хейден.
— Пожалуйста, задавайте свои вопросы по одному, господа, — вмешался Никерсон.
Декер обернулся через плечо й ответил, обращаясь к Хейдену:
— За время работы в полицейском управлении Лос-Анджелеса я имею всего одну поданную на меня жалобу. В перечень сорока четырех я никогда не попадал.
— Вы уверены? — спросила Кэтрин.
Декер повернулся к ней, но прежде, чем он успел что-либо ответить, снова подал голос Хейден:
— Какие против вас выдвигались обвинения?
Декер еще раз оглянулся на Хейдена.
— Обвинения были отвергнуты как необоснованные, — вмешался Никерсон.
—Почему бы вам не дать лейтенанту возможность рассказать, как было дело? — ехидно поинтересовался Хейден.
Декер посмотрел на Никерсона.
— Я обязан отвечать?
— Да, вы обязаны отвечать, — раздраженно бросил Хейден.
— Вы не могли бы встать так, чтобы я видел вас, сержант? — попросил Декер. — У меня уже шею сводит оттого, что все время приходится к вам оборачиваться.
Хейден неохотно, нарочито медленно, обошел вокруг стола и остановился перед Декером, слегка наклонившись вперед.
— Теперь лучше?
— Гораздо. Благодарю вас.
— Итак, какие обвинения против вас выдвигались, лейтенант?
— Применение физического насилия, — ответил Декер.
— Вы имеете в виду жестокое обращение с задержанным? — уточнил Хейден.
— Да, задержанный попытался сфабриковать против меня именно такое обвинение.
— Данная жалоба была официальным образом расследована? Вас допрашивали по поводу этого инцидента?
— Да.
— Ваше дело разбиралось в суде? — задала очередной вопрос Кэтрин.
