Пациент всегда мертв

— Один прямо здесь, у меня, сэр, но я должен вас предупредить…

— Я посмотрю.

— Может, мы присядем?

Коди Марш долго смотрел на посмертный снимок, сощурив глаза и поджав губы.

— Это Кристи, — наконец произнес он и поднял кулак, словно хотел ударить по столу, но его рука остановилась в нескольких миллиметрах от поверхности. — Проклятие.

Приятная женщина в сари обернулась и удивленно посмотрела на нас. Майло никогда не обсуждал с ней какие-либо дела, но она знала, кто он.

Майло улыбнулся ей, и она продолжила свертывать салфетки.

— Сожалею о вашей утрате, сэр.

— Кристи… Как это случилось?

Майло убрал фотографию.

— Вашу сестру застрелили в машине, которая была припаркована на Малхолланд-драйв, вместе с молодым человеком.

— Молодой человек был ее другом?

— Видимо, да. Его звали Гэвин Куик. Знаете такого?

Коди Марш покачал головой:

— Есть версии, почему это случилось?

— Идет расследование… Значит, Кристи никогда не упоминала Гэвина Куика.

— Нет. Правда, мы с Кристи не очень… тесно общались.

Подошла женщина в сари.

— Только чай и прямо сейчас, пожалуйста, — сказал Майло. — Завтра, наверное, приду к вам на ленч.

— Это было бы очень любезно с вашей стороны. У нас будет овощной салат сабджи с сыром панир и севрюга под маринадом тандури в качестве блюда дня.

— Можно… можно забрать Кристи? Для похорон? — спросил Коди Марш, когда женщина удалилась.

— Это зависит от коронера.

— У вас есть его телефон?

— Я позвоню от вашего имени. Видимо, потребуется несколько дней, чтобы подготовить необходимые бумаги.

— Спасибо. — Марш щелкнул по своей чашке ногтем. — Это ужасно.

— Вы ничего не можете рассказать о вашей сестре, что было бы полезно для нашего расследования, сэр?

Щелк, щелк.

— Что бы вы хотели знать?

— Для начала, когда Кристи переехала в Лос-Анджелес?

— Точно не скажу, но сестра позвонила мне с год назад и сообщила, что она уже здесь.

— Вы оба родом из Миннесоты?

— Да, из города Бодетта, мировой столицы пучеглазых. Люди, оказавшиеся там, обязательно фотографируются с Пучеглазым Вилли.

— Это рыба?

— Сорокафутовый макет рыбы. Я сбежал оттуда, как только смог. Учился в колледже в Орегоне, преподавал несколько лет в колледже в Портленде, поэтому собрал достаточно денег на университет, где занимался историей.

— То, что вы находились в Санта-Барбаре, как-то связано с приездом сестры в Калифорнию? — спросил я.

— Было бы приятно ответить 'да', но я серьезно сомневаюсь в этом. За весь год мы виделись всего два раза. По телефону разговаривали, может, раза три-четыре. И совершенно перестали общаться еще задолго до отъезда Кристи из Миннесоты.

— Те два раза… Расскажите об этих встречах.

— Я был в Лос-Анджелесе на симпозиуме и позвонил ей. На самом деле я приезжал сюда и звонил ей трижды, но один раз она была занята.

— Чем занята? — спросил Майло.

— Она не сказала.

— Где вы с ней встречались?

— Мы обедали в гостиницах, где я останавливался.

— В каких гостиницах?

— Это важно?

— Все может оказаться важным, сэр.

— Вы специалист… Дайте подумать, одна 'Холидей инн' в Пасадене, другая — 'Холидей инн' в Вествуде. Мы встречались в кафе, и она приходила одетой совершенно неподобающим образом. В смысле для академического общества. Не то чтобы Кристи участвовала в каких-то встречах, но… но там повсюду были научные работники.

— А она никак не походила на работника умственного труда, — кивнул Майло.

— Совершенно.

— А как это — неподобающим образом? — спросил я.

— Я вообще-то не хочу сказать ничего плохого о своей сестре.

— Я понимаю.

Марш еще несколько раз щелкнул по своей чашке.

— Оба раза она была в топиках на бретельках с оголенной спиной, в очень, очень коротких юбках, в туфлях на шпильках и чрезмерно накрашенной. — Марш вздохнул. — Там вокруг были знакомые, все глазели. В первый раз я промолчал, подумав, что она просто по неопытности не знает, как и что… Во второй раз я ей попенял, и обед прошел напряженно. Она быстро закруглилась, объявила, что должна идти, и, не попрощавшись, ушла. Я не стал догонять ее. После я понял, что вел себя как последний идиот, и позвонил ей, чтобы извиниться. Оставил сообщение на автоответчике. Но она не перезвонила. Я попытался позвонить снова, но к тому моменту ее номер был уже отключен. Через месяц она сама мне позвонила, но ни словом не обмолвилась, что у нее есть парень.

— Где она жила?

— Мне показалось, что у нее не имелось постоянного жилья.

— Обитала на улице?

— Нет, думаю, что Кристи где-то жила, но не на постоянном месте. Я попытался узнать где, но она отказалась отвечать. Я не настаивал. Вообще-то мы с Кристи брат и сестра только по отцу и росли порознь. Кристи значительно моложе меня… Мне тридцать три, а ей… было двадцать три. К тому времени, когда она подросла настолько, что с ней можно было общаться, я находился в Орегоне, так что в действительности между нами не имелось никаких связей.

— Ее родители живы?

— Наш отец умер. И моя мать тоже. Мать Кристи жива, но у нее серьезные проблемы с психикой и она долгие годы находится в клинике.

— Как давно?

— С тех пор как Кристи исполнилось четыре года. Наш отец был запойным алкоголиком. Я считаю, что это он убил мою мать. Курил в постели пьяный до беспамятства. Моя мать тоже пила, но сигарета была его. Дом вспыхнул, ему удалось кое-как выбраться. Он лишился руки, но пить не перестал. Мне было семь лет, и я стал жить с бабушкой и дедушкой по материнской линии. Вскоре после этого он в баре познакомился с матерью Кристи и завел себе новую семью.

— И у его новой жены были серьезные проблемы с психикой?

— Карлин — шизофреничка. Потому она и подцепила однорукого пьяницу с изуродованным лицом. Уверен, что общее у них было только одно — выпивка. Думаю, пьянство и совместная жизнь с моим отцом не улучшили ее психическое состояние. Мне повезло: дед с бабкой были образованными людьми, оба