приподнял его в воздух, так что ноги старика едва касались земли.
Берт смертельно побледнел. Тряпичная кукла.
— Смотри, он похож на марионетку, — сказал Варгас. Рука с пистолетом переместилась немного вверх — всего на несколько дюймов.
— Начо, дружище…
— Да, конечно, мы всех отпустим. Возможно, и тебя отпустим. Послушай, а это прекрасная мысль — давай выпьем по кружечке пива. — Он фыркнул. — Похоже, не она одна здесь слабоумная.
Он вновь начал постукивать сапогом по земле. Ну, давай, давай быстрей.
Расстояние уменьшилось до двадцати футов, пятнадцати, затем я надавил на ручки, и кресло вновь застряло.
— Что такое — кажется, ты со мной играешь, беленький?
— Извини, — дрожащим голосом ответил я. — Но ты же сам сказал не убирать руки с кресла — секундочку.
Прежде чем Варгас успел ответить, Берт застонал и, схватившись за сердце, повис у него на руках. Варгас рассмеялся, он не собирался реагировать на столь очевидные уловки, но Берт вдруг начал дергаться, затряс головой, рука Варгаса сдвинулась в сторону, и Берт попытался вырваться. Они молча боролись, и теперь блестящий черный автоматический пистолет был направлен в небо. Стоявший у него за спиной Маленький принялся ругаться, наблюдая за возней Берта и Варгаса. Эйми молча смотрела на них, не пытаясь сопротивляться.
Когда я увидел, что Берт теряет последние силы, то покатил кресло быстрее, сократив расстояние до Варгаса до пяти футов. Остановился. Варгас продолжал бороться с Бертом. Я негромко кашлянул.
Уилли вытащил из-под одеяла дробовик.
Старый, но вычищенный восьмизарядный «моссберг» с пистолетной рукояткой, автоматической подачей патронов и спиленным дулом. Я нашел его под кроватью, как и сказал Билл, в черной сумке. Рядом лежали еще два ружья и полдюжины коробок с патронами.
— Заряжай большие патроны, — приказал Уилли. Зарядив дробовик, я вручил его слепому человеку со скрюченными пальцами.
Варгасу удалось поудобнее схватить Берта, но тот заметил дробовик в руках Билла, повернулся и укусил Варгаса за руку, бандит закричал и отпустил старика. Берт упал на землю и откатился в сторону.
— Давай, — пробормотал я, и Уилли спустил курок.
От выстрела у меня заложило уши, отдача толкнула кресло прямо мне в пах, а голова Уилли дернулась назад и ударила меня в грудь.
Начо Варгаса отбросило назад, словно его подхватил персональный торнадо. Нижняя часть лица превратилась в дымную кровавую пыль, огромная рубиново-розовая орхидея распустилась на том месте, где когда-то находились грудь и живот. Он упал, но из его спины вырвалась алая струя и залила Эйми и маленького ковбоя, который выглядел совершенно ошеломленным. Я бросился вперед, ударил его кулаком в нос, а другой рукой вцепился в пах и сильно сжал пальцы.
Все это заняло не более пяти секунд.
Маленький ковбой упал на спину и завыл от боли. Его черная футболка была заляпана пятнами, напоминающими соус «тартар», кусочками кости и чем-то серо-розовым и ноздреватым — я знал, что это легочная ткань. Он еще сжимал в руке пистолет — блестящий и серебристый, — я наступил на его пальцы и отбросил оружие сторону. Пистолет откатился, и я прыгнул за ним, поскользнулся в луже крови и упал лицом вниз на гравий. Боль обожгла лицо, локти и колени.
Я упал на пистолет, почувствовав, как он уперся мне в грудь, и подумал, что сейчас проклятая штука выстрелит и проделает во мне здоровенную дыру. Какой достойный конец!
Я откатился в сторону, схватил пистолет и поспешно вернулся к маленькому ковбою. Тот лежал совершенно неподвижно, но когда я приложил руку к его покрытой грязью шее, то обнаружил ровный, сильный пульс. Рука, на которую я наступил, напоминала раздавленного краба. Я при поднял веки — глаза ковбоя закатились.
В нескольких футах от него лежало то, что еще недавн было Начо Варгасом, а теперь превратилось в материал дл патологоанатома.
— Осторожно, — сказала Эйми.
Она разговаривала с Уилли, а не со мной. Эйми подбе жала к Уилли, сняла с него белую шапочку и поглаживал; лысую голову.
Берт, пошатываясь, поднялся на ноги с оружием Варгас; в руке, он с отвращением смотрел на черный пистолет. П« лицу его растеклась такая бледность, что у меня возни юн сомнения — так ли сильно Берту пришлось прикидываться
Я продолжал держать пистолет наведенным на потерявшего сознание ковбоя, сердце мучительно билось, руки дрожали, в голове шумело.
Вблизи он выглядел лет на двадцать.
Отдашь своему пацану, пусть играет.
Молодой мужчина, у которого, наверное, совсем недавно родился ребенок. Неужели он помог бы Варгасу прикончить нас, а потом пошел бы играть с сыном?
Он застонал, и мой указательный палец едва не надавил на спусковой крючок. Ковбой снова застонал, но не пошевелился. Не отводя пистолет, я постарался расслабиться и осмыслить случившееся.
Площадка перед домом погружалась в тошнотворный серый сумрак. Уилли сидел в кресле с дробовиком на коленях. Рядом молча стояли Эйми и Берт. Маленький ковбой не шевелился. Вокруг сгустилась тишина. Где-то далеко в лесу запела птица.
План: я связываю потерявшего сознание ковбоя, засовываю его и кресло в багажник «севильи», и мы уезжаем в безопасное место — по дороге я придумаю куда. Нет, сначала нужно позвонить Майло из дома — необходимо всех вернуть в дом, — с окровавленным гравием и изуродованным трупом разберемся позже.
— У тебя есть веревка? — спросил я Уилли.
Эйми сняла зеркальные очки с Уилли и краешком одеяла стала осторожно протирать серые глазницы. Она не обращала ни малейшего внимания на кровь на своей одежде и на лице.
— Нет. Извините.
— Значит, его нечем связать?
— Извините… а второй жив?
— Сейчас он без сознания, но будет жить. С таким арсеналом…
— Арсенал был моим… багажом… вот уж не думал, что придется им воспользоваться…
Дробовик был тщательно вычищен и смазан. Должно быть, Уилли понял, о чем я думаю.
— Я научил Эйми его чистить.
— Снять ствол, — начала повторять Эйми выученную наизусть процедуру, — протереть, смазать.
— Но о веревке я не позаботился, — сказал Уилли. — Вот умора. Быть может, разрезать одежду? — Голос его звучал устало, одной рукой он поглаживал дробовик.
Эйми что-то пролепетала.
— Что ты говоришь, милая? — спросил Уилли.
— Веревка есть. Ну, вроде того.
— Есть? — переспросил он.
— Шпагат. Я им пользуюсь, когда делаю жаркое.
— Он слишком тонкий, малышка.
— Для жаркого подходит, — возразила Эйми.
— Берт, идите сюда, будете держать этого типа под прицелом, — сказал я, засовывая серебряный пистолет в карман и поднимая маленького ковбоя на ноги.
Он весил не больше ста тридцати фунтов, но адреналин больше не кипел в моих жилах, и я с трудом дотащил его до дома.
Я остановился возле двери и оглянулся. Никто не последовал за мной. Кошмар еще не рассеялся.
— Заходите в дом, — сказал я. — Нужно взглянуть на шпагат.
