как-то связан с этим делом, тогда все понятно.
Однако существовала и третья возможность: деятельность Майло, который снова начал интересоваться убийством Джейни Инголлс. Насколько мне известно, он лишь звонил по телефону и пытался разыскать старые досье. Но он действовал в обход Паркеровского центра.
Возможно, Майло думал, что соблюдает осторожность, но ему удалось привлечь к себе внимание — клерков, других полицейских, любого, кто видел, как он вынюхивает что-то. Брусард выдал жесткие инструкции на предмет дисциплины среди сотрудников управления. А также новый шеф развязал войну против кодекса молчания — какая ирония! Возможно, теперь копы, которые стучат на других копов, обычное дело.
Чем больше я об этом думал, тем более разумными мне казались мои выводы. Майло профессионал, но он слишком многое считает само собой разумеющимся.
Я тут же подумал, насколько сильно он уязвим. Майло проработал в управлении двадцать лет, у него самый высокий процент раскрываемости преступлений в отделе убийств, но этого недостаточно и никогда не будет достаточно.
В течение двух десятилетий он функционировал в качестве гея, служащего в полувоенной организации, которая никогда не избавится от предвзятости на уровне инстинктов и до сих пор не смирилась с существованием полицейских-гомосексуалистов. Я знал — все знали — десятки таких офицеров, которые патрулировали улицы, но ни один из них не признался в этом вслух. Майло после первых жутких лет самоистязаний просто перестал скрывать правду.
Служащие отдела статистики с удовольствием заносили данные о раскрытых им преступлениях в колонку под заголовком «Приход», но начальство периодически пыталось от него избавиться. За время службы Майло удалось узнать парочку интересных секретов, которые оказались ему полезны, ив конце концов он получил возможность спокойно работать и даже некоторое продвижение по службе. Он дважды отклонил предложение сдать экзамен на звание лейтенанта, поскольку знал, что на самом деле начальство хочет перевести его на какую-нибудь работу, где он будет перебирать бумажки, а они смогут сделать вид, что его не существует. А потом скука и однообразие заставят его добровольно подать в отставку. Вот Майло и остался на своем месте, получив максимально высокое звание детектива.
Возможно, Пирс Швинн следил за его карьерой, начал уважать Майло за твердость характера и предложил ему дар — правда, весьма своеобразный.
Как правило, ничто так не будоражит кровь Майло, как трудное дело. Но это было возвращением в прошлое, и, возможно, он проявил неосторожность и превратился в предмет охоты.
Я вспомнил о том, что Пэрис Бартлет обращался только к Майло и полностью проигнорировал меня.
Имея в виду, что мне в этой истории нет места.
Время выбрано идеально, логика безупречна: для чего еще нужны друзья?
ГЛАВА 21
Сидя в одиночестве в крошечном кабинете за своим маленьким рабочим столом ужасного цвета, слушая рокот стиральной машины, которую только что загрузил грязным бельем, Майло чувствовал себя значительно лучше.
Освободившись от Алекса, он чувствовал себя лучше.
Потому что его способности иногда пугали Майло — этакая мозговая липучка для мух. Если что-то попало ему в голову, потом ни за что оттуда не исчезнет. Вот он сидит молча, как будто слушает тебя — по- настоящему, так, как учат в школе для психотерапевтов, — а потом вдруг выдает серию ассоциаций, гипотез и внешне абсолютно несущественных предположений, которые слишком часто оказываются правильными.
Карточные домики, которые гораздо чаще, чем им следовало, выдерживают порывы ураганного ветра. Майло, становившийся объектом такого непрекращающегося обстрела, чувствовал себя, как жалкий партнер на ринге, вынужденный сражаться с очень сильным противником.
И не в том дело, что Алекс на него давил. Просто он выдвигал
Майло не встречал человека умнее и лучше Алекса, но не мог находиться рядом слишком долго — общение с ним иногда выматывало, отнимало все силы. Сколько бессонных ночей он провел, потому что одно из
Но, несмотря на свою врожденную интуицию, Алекс человек свободный, и работа полиции все-таки не его стихия. Кроме того, ему так и не удалось набраться опыта в одном очень важном вопросе: у него совершенно отсутствует чувство опасности.
В самом начале Майло относил это на счет легкомыслия переполненного энтузиазмом новичка и любителя. Ему потребовалось совсем немного времени, чтобы сообразить, что Алекс получает от опасности удовольствие.
Робин все понимала, и это ее пугало. За годы, что они вместе, она поведала о своих страхах Майло — Робин не жаловалась, скорее просто рассказывала о том, что есть. Когда они собирались втроем, и Алекс с Майло начинали говорить о
Алекс наверняка знал, что чувствует Робин, но не сделал ни одной попытки измениться. И Робин смирилась. Любовь слепа, глуха и нема… А может быть, она просто настолько умна, что понимает — никого переделать нельзя.
Но вот Робин уехала в турне. И забрала собаку. Почему-то это казалось Майло неправильным. Алекс заявил, что у него все в полном порядке, но в первый день, когда Майло к нему зашел, выглядел он паршиво, да и сейчас он какой-то другой… словно погружен в самого себя.
Что-то не так.
Или нет?
Майло попытался пробиться сквозь защитные барьеры Алекса. Поработать психоаналитиком для психоаналитика.
А почему, черт подери, нет? Настоящие друзья должны помогать друг другу. Но ничего у него не получилось. Алекс не отказывался с ним разговаривать — вел себя открыто и вполне доброжелательно, но довольно внятно, сочувственно,
Сейчас, когда Майло размышлял об этом, он вдруг задал себе вопрос: был ли хоть раз случай, когда удавалось заставить Алекса сойти с пути, на который он ступил? Майло такого не помнил.
Алекс всегда делает то, что хочет.
А Робин… Майло попытался, как смог, успокоить Алекса. И неплохо потрудился, чтобы вывести его из тупого оцепенения, в которое тот погрузился. Но всему есть предел.
В конце концов, человек должен сам справляться со своими проблемами.
Он встал, налил водки и розового грейпфрутового сока, убеждая себя в том, что витамин С сумеет справиться с окислением, но одновременно задавая себе вопрос, до какой степени его печень похожа на ту, что изображена в медицинском журнале, который показал ему Рик в прошлом месяце.
Рик тоже никогда на него не давил, но Майло знал, что его не слишком обрадовало появление бутылки «Столичной» в холодильнике.
Так, пора переключать каналы: вернемся к Алексу.
