Девочки вышли на улицу и обменялись недоуменными взглядами.
— В голове не укладывается, — растерянно проговорила Холли. — Мы же сами видели, как Мэллори удирал с места преступления. Как же получилось, что его отпустили?
— Уж полиция знает, что делает, — уверил их мистер Вебер.
— Я в этом не сомневаюсь, — согласилась Белинда. — Просто мне хочется знать, что именно они делают.
Мистер Вебер отвез девочек обратно к музею, чтобы они забрали велосипеды.
По дороге домой Холли было грустно оттого, что все кончилось. Теперь, когда все их выводы переданы в полицию, Детективному клубу больше делать нечего. Холли не могла смириться с тем, что теперь ей с подругами остается только сидеть и ждать, когда же им сообщат о том, что происходит. Но что тут попишешь?
После того, как за дело взялась полиция, Холли и ее подругам нечего было надеяться на то, что их позовут на помощь.
Казалось, тайна золотой статуэтки окончательно разгадана и навсегда ушла в историю.
Стояло раннее воскресное утро. Всю ночь шел проливной дождь, но к утру облака рассеялись, и чистое, вымытое ливнем небо сияло ослепительной голубизной. Холли стояла на коленях в постели, облокотившись о подоконник, и задумчиво смотрела в окно. В дальнем конце сада Джейми, поднявшийся ни свет ни заря, уже принялся за свои раскопки. Интересно, почему родители даже не упрекнули его за то, что он натворил в саду, подумала Холли. Особенно теперь, когда все его ямы превратились в колодцы с жидкой грязью. Наверное, потому, что сегодня, в воскресенье, папа еще не успел войти в мастерскую, а вчера вечером никто из родителей не догадался выглянуть в заднее окно. Холли не сомневалась, что ее младшего братца ждет хорошая взбучка.
Мрачное настроение вчерашнего вечера рассеялось, как ночные облака. Холли до сих пор сожалела, что Крис попал в беду, но ничего поделать не могла. К тому же, как резонно заметила Белинда, каковы бы ни были его мотивы, статуэтку-то он все-таки украл. А такое не должно сходить с рук.
Но все-таки какая-то маленькая частица этой тайны еще оставалась неразгаданной. Она сидела где- то в самой глубине мозга, не давала покоя, свербела, как зудящий волдырь, который не можешь почесать.
Утреннюю тишину разорвал телефонный звонок. Холли вскочила с кровати и подняла трубку.
Звонил Курт.
— Слышала? — выпалил он, едва переводя дыхание. — Полиция арестовала Анну Ферфакс. Отцу только что сообщили.
У Курта имелось по крайней мере одно достоинство: его отец был редактором городской газеты, и шустрый мальчишка первым узнавал обо всем, что происходит в Виллоу-Дейле.
— Говорят, она призналась в том, что выкрала золотую статуэтку из музея, — продолжал Курт. — Ну, ту самую, которую она якобы нашла. И призналась, что сама организовала ограбление фургона. Но все-таки настаивает, будто бы кто-то ударил ее сзади по голове и похитил статуэтку. Ну и дела, правда?
— Я почти все это знаю, — устало ответила Холли. — Ведь это мы навели полицию на ее след. — Она рассказала Курту о том, как члены Детективного клуба посетили полицейский участок. — Но я не ожидала, что она признается в похищении статуэтки из музея. Мы думали, что в этом виновата не она, а Крис. Ты не знаешь, о Крисе вообще было что-нибудь сказано?
— А как же, — ответил Курт. — Конечно, было. Еще как. Профессор Ферфакс говорит, что он тут совершенно ни при чем, и что он даже ничего не знал.
— Хоть одна приятная новость, — произнесла Холли. — Мне всегда хотелось надеяться, что он не замешан.
— Ну и противные же вы все, — со смехом заявил Курт. — Почему мне ничего не рассказали? Такая сенсация — а я не знаю!
— Мы не были уверены, — ответила Холли, — до тех пор, пока профессор Ротвелл не разбил поддельную статуэтку. Но мы считали, что настоящую статуэтку похитил Джон Мэллори. Мы видели, как он на всех парах мчался оттуда.
— Да, — сказал Курт. — Я и об этом слышал. Полиция, очевидно, схватила его через считанные минуты после нападения на Анну Ферфакс. Он даже не успел выйти из машины. Статуэтки при нем не было, поэтому его пришлось отпустить. Решили, что у него не было времени ее спрятать.
— Ага, поняла, — откликнулась Холли. — Вот, оказывается, в чем дело.
— Но есть и еще новости, — добавил Курт. — У всех полицейских, которые трогали пакеты в машине Анны Ферфакс, на руках выступила какая-то жуткая сыпь. Никто не понимает, что стряслось.
Холли невольно раскрыла рот.
— Чесоточный порошок! — воскликнула она. — Значит, я не сумела как следует стряхнуть его.
— Что? Какой порошок? — не понял Курт.
— Чесоточный, — пояснила Холли. — Долгая история. Словом, я просыпала чесоточный порошок на пакеты, и… — Вдруг она замолчала, глаза широко распахнулись. Недостающий фрагмент мозаики у нее в мозгу встал на свое место. — Курт! Извини, мне пора бежать. Я сейчас кое-что поняла. Перезвоню позже. — Не успел Курт ответить, как Холли уже бросила трубку.
Чесоточный порошок попал на руки Белинде, и у нее тоже выступила сыпь. Теперь Холли поняла, что именно насторожило ее, — руки Джона Мэллори. Она обратила на них внимание, когда он, выходя вчера вечером из полицейского участка, застегивал куртку. Его руки были покрыты красными волдырями. Точно такими же, какие вспухли на руках Белинды.
Такую сыпь вызывает только чесоточный порошок. Значит, Мэллори трогал те пакеты. Другого объяснения нет.
Холли изо всех сил напрягла память. Была ли такая же сыпь на руках у Анны Ферфакс? Холли старалась до мелочей припомнить вчерашнюю встречу с Анной у Черной мельницы. Анна Ферфакс сидит у машины и прижимает к ране на голове свернутый бинт… Но была ли у нее на руках сыпь?
Не было! Холли не сомневалась в этом ни секунды. Руки Анны Ферфакс были нормального цвета. Выходит, она ни разу не трогала злосчастные пакеты.
А это значит, что она, несмотря на свое признание, никак не могла украсть эти пакеты из фургона. Это сделал кто-то другой. И у этого похитителя непременно должна выступить сыпь. А единственным человеком, у кого на руках Холли видела похожие волдыри, был Джон Мэллори.
«Что же происходит? — размышляла Холли. — Неужели профессор Ферфакс выгораживает Джона Мэллори? Но зачем ей это? Не вижу смысла».
С отчаянно бьющимся сердцем Холли набрала номер Белинды. С полминуты к телефону никто не подходил. Тогда Холли повесила трубку и перезвонила Трейси.
— Надо сообщить в полицию, — воскликнула Трейси, сразу сообразив, какое важное открытие сделала ее подруга. — Ты уже говорила с Белиндой?
— Звонила, но там никто не отвечает, — сказала Холли. — Знаешь, что? Я поеду к ее дому на велосипеде. Приезжай тоже, там и встретимся. Она, наверно, катается на Мелтдауне. Как только вернется, вместе отправимся в полицию.
Изо всех сил налегая на педали, Холли быстро катила к дому Белинды. Мысли одна за другой проносились в голове.
Для чего Анна Ферфакс призналась в краже пакетов из фургона? Ведь не для того же, чтобы выгородить Джона Мэллори? Тогда почему? Холли не находила ответа.
Однако Холли было известно нечто такое, чего не знал больше никто. Чесоточный порошок! Она знала, что Мэллори замешан в грабеже, и могла это доказать.
Как только Детективный клуб передаст эти сведения в полицию, все встанет на свои места. И останется только ждать, пока полиция точно установит, что во всем виноват Джон Мэллори, — это он напал на Анну Ферфакс и похитил статуэтку.
«И тогда, — думала Холли, — мы наконец выясним, что на самом деле за всем этим кроется и почему Анна Ферфакс призналась в преступлении, которого не совершала».
