подарка от твоей кузины Джуди? Теперь вспомнила?
— Ах, вы о коробке шоколадных конфет, — сказала Трейси.
«Прикинься дурочкой, Трейси, — приказала она себе мысленно. — Убеди его в том, что ты вообще ничего не знаешь и ни о чем не догадываешься».
Тони Мейер опустил пистолет обратно в карман.
— Вот именно, — произнес он почти нежно. — Скажи мне, что ты сделала с этой коробкой, и я тут же тебя отпущу.
— Понятия не имею, где она теперь, — выпалила Трейси. — Я ее подарила. Ненавижу черный шоколад.
— Даже не знаю, дурочка ты или, наоборот, слишком умная, — покачал головой Тони Мейер.
— Ну, не знаю… — пробормотала Трейси.
— Зато я знаю, — проскрежетал Тони Мейер. — Отправляйся на заднее сиденье, мисс.
— Простите?
— На заднее сиденье, я сказал! Давай двигайся. Я уже по горло сыт твоими глупостями.
Трейси покорно расстегнула ремень безопасности и перебралась на заднее сиденье. Тони Мейер вытащил откуда-то кусок веревки и крепко связал девочке запястья и щиколотки, а потом надавил Трейси на плечи и заставил растянуться на сиденье. Последнее, что увидела Трейси, пока Тони Мейер не накинул ей на голову плед, была его злобная, насмешливо-холодная улыбка.
Под пледом было невыносимо душно, от него так несло плесенью, будто бы он год валялся в каком- нибудь подвале. Пока машина ехала по неровной дороге, Трейси беспомощно тряслась на заднем сиденье в такой неудобной позе, что просто не могла ни о чем думать. Сначала она пыталась вращать кистями рук, чтобы освободить их от веревки: именно так поступали в аналогичных ситуациях герои кинофильмов, и им всегда удавалось в нужный момент ослабить узлы. Но одно дело кино, а другое — жизнь, поэтому все попытки Трейси освободиться оказались безуспешными.
Трейси старалась запомнить число поворотов, которые делала машина. Когда поворачивали вправо, голова девочки ударялась о дверцу, когда влево — удар приходился по ногам.
«Считай повороты», — приказала она себе. Три удара по ногам. Один — головой. Теперь, похоже, спуск с холма: девочка слегка переместилась по направлению к передним сиденьям. Еще раз удар головой. Теперь машина поднимается на холм: Трейси прижало к спинке сиденья. Удар слева — и снова спуск с холма, да еще по отвратительной дороге, судя по тому, как дергается машина. Господи, а понадобится ли вообще кому-нибудь эта информация о поворотах, спусках и тому подобном? Удастся ли ей вообще выпутаться?
Автомобиль ехал так долго, что, безусловно, было уже очень далеко от Виллоу-Дейла. Если, конечно, Тони Мейер не делал круги специально, чтобы сбить Трейси с толку.
Наконец машина сбавила ход, и Трейси услышала совершенно новые звуки. Колеса катились уже не по асфальту, под ними хрустел гравий. А время от времени слышался какой-то чавкающий звук: машина, похоже, проезжала по лужам. Трейси напряженно прислушивалась: мотор заглох, открылась дверца со стороны водителя, и в салон проникла волна свежего воздуха. Она почувствовала, что Тони Мейер наклонился над ней и развязал веревки, спутывавшие ее щиколотки.
— Вылезай! — скомандовал ненавистный голос.
— Не могу, — простонала Трейси. — Не могу пошевелиться.
Она почувствовала, как ее вытаскивают из машины, и через секунду она уже стояла на гравии. Или — не на гравии? Больше всего это походило на утрамбованную, мокрую, песчаную дорожку. Ее голову по- прежнему закрывал плед, так что Трейси никак не могла увидеть, где оказалась. Через толстую, грубую ткань проникал слабый свет. Видимо, день еще не закончился. Значит, ей показалось, что прошло несколько часов, а на самом деле все происходило куда быстрее.
Трейси услышала, как хлопнула дверца машины, а потом ее слегка подтолкнули вперед. Промокшие туфли заскользили по грязи, и она чуть было не упала.
— Осторожнее, тут ступенька, — сказал Тони Мейер. — Ты же не хочешь свалиться?
Она услышала скрип открывавшейся двери, и после этого освещение и воздух вокруг нее изменились. Они явно вошли внутрь какого-то помещения. Но какого? Шаги Трейси и Тони Мейера вызывали странное эхо, как если бы они шли по очень большому помещению. И в этом помещении очень странно пахло. Плесенью, гнилью — чем-то сладковато-противным.
Тони Мейер повел ее в глубь здания, нетерпеливо подталкивая в спину. Наконец что-то ударило ее под колени, и она почти рухнула на стул. Ненавистный плед — наконец-то! — сняли с ее головы.
Трейси прищурилась: тусклый свет, пробивавшийся в комнату через грязное стекло, после того полумрака, в котором она находилась, показался ей ослепительным. Она была в большой, запущенной комнате, где отсыревшие обои клочьями свисали со стен, а несколько грязных стульев и пара не менее замызганных шкафов составляли меблировку. На середину комнаты был выдвинут старый стол.
Трейси подняла голову. Половины потолка не существовало, а через остатки штукатурки виднелись полусгнившие балки верхнего этажа. Это был не просто дом, а что-то вроде особняка, давно, впрочем, заброшенного. На холмах было разбросано немало таких памятников ушедшей эпохи, когда люди могли позволить себе жить в роскоши: остатки прошлого века. Но от всего этого великолепия тут сохранились лишь жалкие остатки. Судя по всему, здание в любую минуту могло обрушиться.
Трейси увидела, что Тони Мейер сидит за столом спиной к ней и что-то делает. Она поморгала, чтобы привыкнуть к свету, и обнаружила, что ее похититель набирает номер на мобильном телефоне. Он поднес трубку к уху, и в абсолютной тишине послышался слабый звук зуммера. Гудок, еще одни, еще…
— Дьявольщина! — выругался Тони Мейер, швыряя трубку на стол.
Он подбежал к окну и выглянул в него. Судя по всему, он сильно нервничал.
— Что вы сделали с Джуди? — спросила Трейси.
Слова с трудом срывались с ее пересохших губ.
— Заткнись, — рассеянно ответил ей Тони Мейер, возвращаясь к столу.
Он схватил телефон и снова набрал номер. Трейси внимательно наблюдала за ним сквозь опущенные ресницы. До последнего момента он казался абсолютно невозмутимым и спокойным. Теперь же он явно вышел из себя, потому что его неведомый абонент не отвечал на звонки. Тони Мейер долго вслушивался в гудки на том конце провода, а потом с раздражением снова швырнул трубку на стол.
— Мама наверняка обо мне беспокоится, — тихо заметила Трейси.
Ее похититель повернулся и уставился на нее холодными, ярко-голубыми глазами.
— Значит, ее нужно успокоить, — заметил он. — Какой у тебя номер телефона?
Трейси продиктовала ему номер. Он протянул ей трубку:
— Скажешь, что развлекаешься с друзьями, понятно?
Он поднес трубку к ее уху, а сам сел рядом с Трейси, чтобы слышать весь разговор.
— Алло, — раздался в трубку голос миссис Фостер.
— Мама! Это я…
— Трейси! Ради бога, девочка моя, где ты?
— Со мной все в порядке, мама, — как можно более спокойно сказала Трейси, дрожавшая под холодным взглядом Тони Мейера. — Нет, в самом деле… Я… я поехала кататься на велосипеде с Холли, и мы заплутались. Не волнуйся, я задерживаюсь, но мы, право же, совсем сбились с дороги. Не волнуйся, ладно?
— Где ты? С тобой все в порядке?
— Конечно. У Холли спустило колесо, мама. Я скоро буду дома, не беспокойся.
— Трейси! Я не могу поверить, что ты так сделала. Ты же…
В этот момент Тони Мейер отобрал у Трейси трубку и, закрыв микрофон ладонью, прошипел:
— Прощайся! Быстро!
— Мне пора идти, мама. Я звоню из будки, тут очередь.
— Но, Трейси…
Тони Мейер нажал на кнопку, и связь оборвалась. Он встал и сунул руку в карман пиджака. Там у него лежал пистолет.
— Отлично, — сказал он, не сводя с Трейси ледяного взгляда, — а теперь мы должны решить, что же
