она.
Ник заговорщицки шепнул:
— У нее и блюда такие.
Если этой репликой он намеревался развеселить ее, то ему это удалось.
Они вдвоем уселись за стол. И ждали, ждали, ждали. Из кухни доносился громкий и мерный грохот посуды; наконец Холли наклонилась вперед и как можно тише спросила:
— Что это она там делает?
— Наверное, у нее, как обычно, пригорел пирог, — в ответ прошептал Ник. — Она тогда колотит сковородкой, чтобы он отстал от дна.
Тяжко вздохнув, Холли повернулась и посмотрела в сторону кухни: что бы там ни сотворила Флора Беннет, ей, вне сомнения, придется это попробовать, а Холли никогда не удавалось изобразить, что ей нравится нечто несъедобное. Она ни секунды не сомневалась, что после ураганного грохота (который уже чуть-чуть приутих) десерт будет тот еще! Ничто не выдержит такой мощной встряски…
Прошло еще некоторое время, и из кухни наконец появилась Флора. Не снимая фартука, она уселась на другом конце стола, предварительно водрузив в центр его вместительную овальную кастрюлю, на которую Холли старалась не смотреть. Холли была южанкой и считала, что ей известны все традиционные южные блюда, но то, что стояло перед ней сейчас, было явно чем-то экзотическим.
— Николас, раскладывай ты! — бойко скомандовала Флора. — А то у меня в правом плече артрит разыгрался.
Ник тут же вскочил.
— Разумеется. Холли, давай твою тарелку, — сказал он, протягивая руку.
— О, только немного… — попросила Холли, нехотя подавая ему тарелку. — Я сегодня поздно завтракала.
Она натянуто улыбнулась, когда он поставил перед ней тарелку, наполненную до краев чем-то непонятным. Холли с недоумением разглядывала это чудо кулинарного искусства и чем дольше она на него смотрела, тем больше казалась ей тарелка.
Ник улыбнулся, а потом повернулся к прабабушке и подмигнул ей.
— Ба, Холли, наверное, интересно, как называется это блюдо. Я думаю, она раньше его не пробовала.
Флора хитро взглянула на Холли.
— Разве твоя мама никогда не готовила гуляш по-южному?
Холли чувствовала, что краснеет.
— Нет. Мама родом из Индианы, — ответила она.
— Ну, наверное, этим все и объясняется. — Флора помолчала и продолжила: — Давно, во времена «великой депрессии»[7], мы часто готовили ему из ничего. У нас тогда не было мяса, как здесь, — она указала на тарелку Холли. — Обычно мы просто тушили вместе все те немногие овощи, которые нам удавалось раздобыть. Поэтому я и называю это блюдо «гуляш по-южному времен депрессии».
— Очень интересно, — ответила Холли и осторожно попробовала кусочек. К ее великому изумлению, вкус был просто восхитительным. Распробовав, Холли удивленно посмотрела на Ника.
Тот с явным интересом, посмеиваясь, наблюдал за ней. Ага, значит он ее просто разыгрывал! Он прекрасно знал, что готовится настоящий деликатес. Холли почти разозлилась.
Она ела с удовольствием и сердито поглядывала на Ника. Когда было покончено и с шоколадным тортом, Ник поднялся из-за стола и ласково произнес:
— Все было очень вкусно, Ба.
— О да! — горячо подхватила Холли. — Точнее сказать, восхитительно!
— Если готовишь уже восемьдесят пять лет, вряд ли приготовишь плохо, — Флора приняла похвалы со скромным достоинством.
Тут она взглянула на свои часы, потом на часы на стене и мигом выскочила из-за стола.
— Если вас это не затруднит, соберите, пожалуйста, тарелки. Сейчас начинается фильм!
Она скинула фартук и поспешила в другую комнату.
Ник расхохотался.
— «Даллас», — коротко пояснил он и вдруг серьезно сказал: — Придется мыть посуду. Ты ведь не возражаешь, правда?
— Конечно, нет, — с готовностью ответила Холли. — Наоборот.
Хорошо, что Холли не зашла на кухню до обеда: иначе бы вряд ли она рискнула хоть что-нибудь даже попробовать — такой там был беспорядок. Кругом возвышались горы грязной посуды. Кастрюли, сковородки, ковшики — казалось, абсолютно все было задействовано для приготовления обеда.
Прошло больше часа, прежде чем они очистили все кастрюльки и сковородки и Ник включил посудомоечную машину.
— Ну, все, — он с удовольствием потянулся, — дело сделано.
Холли в изнеможении оперлась о раковину, вытирая руки кухонным полотенцем в горошек, и устало посмотрела на Ника.
— И всего-то десять минут одиннадцатого.
Он ласково глядел на нее, потом подошел и, мягко отобрав полотенце, положил его на край раковины. Глаза Ника серьезно и то же время чарующе смотрели на нее.
— Спасибо тебе, — многозначительно прошептал он, — один я бы никогда не справился… — И его руки нежно легли ей на плечи.
Холли подняла на него сияющие глаза. Никогда еще она не испытывала к нему такого влечения, никогда еще он не казался ей таким красивым и сильным. Его великолепное тело, от которого можно сойти с ума, такое близкое сейчас, вдруг вызвало в ней воспоминание о Фредди Лоуренсе. Но прежде чем Холли успела заговорить о мальчике, Ник наклонился и поцеловал ее, застав врасплох и прерывая ход ее мыслей, просто сметая все мысли. У Холли перехватило дыхание.
Одного прикосновения Ника оказалось достаточно, чтобы внезапное бешеное желание обожгло ее всю, и она опять осознала, как уязвима перед ним, как слаба. Холли попыталась вспомнить какую-то ерунду о самоконтроле, что-то из курса психологии по поводу управления собственными эмоциями, но было слишком поздно.
Поцелуй становился все неистовее, и ее руки сами собой обвились вокруг его шеи, а Ник прижал ее к себе — прижал так, как умел только он — крепко и ласково. И все же… и все же она оттолкнула его. Нет. Так не пойдет. Одно дело целоваться с ним в машине, а совсем другое — здесь, в его доме, когда он так близко, когда его потрясающее тело вплотную прижалось к ней. Это было уж слишком.
— Что ты делаешь, Холли? — почти прохрипел он.
Еще больше отшатнувшись, она пробормотала:
— Мне надо ехать домой.
— Это будет очень невежливо. Разве ты не знаешь, что пообедать и сразу убежать — просто некрасиво? — Он легонько коснулся ее щеки. — Я всегда гуляю после обеда. Не составишь ли мне компанию?
Его слова эхом звучали у нее в ушах. Все еще ошеломленная, она понимала, что было бы нелепо думать, будто они станут только гулять и ничего больше. Она еще чувствовала вкус его губ… сильное, мускулистое его тело гипнотизировало ее.
— Мне надо поговорить с тобой, Холли. В моих ближайших планах произошли кое-какие изменения.
Она кивнула, нервно кусая нижнюю губу. Потом ответила:
— Хорошо, Николас.
Склон холма был залит ярким лунным светом. Держась за руки, Ник и Холли спустились с заднего крыльца и пошли по дорожке к бассейну.
— Я и не знала, что здесь есть бассейн, — произнесла Холли, с наслаждением вдыхая воздух, напоенный ароматом сосен и роз.
— Ты забываешь, что я спортсмен! — ответил Ник. — Я должен плавать по часу каждое утро. — Вдруг
