– Надо было запихать их в машину и потопить вместе с нею, – пробурчал Пиноле.
– Да какая, на хер, разница?
– Да сейчас утопим, а тут звери. Вытащат их на ужин, как та гадина – ту голову.
– Это, пожалуй, верно.
Пиноле радостно ухмыльнулся, удостоившись похвалы.
– Можем расчленить их, – предложил Роджо. – И по кускам распихаем в жестянки из-под пленки.
– Это отнимет слишком много времени. – Пиноле отнесся к услышанному всерьез. – И тогда мы не успеем вовремя в ту лавку. И не сможем перекрасить 'кадиллак'.
Роджо интересовало сейчас только вызволение полюбившейся машины. Глаза его яростно и нетерпеливо сверкали. Он посмотрел на шкаф для инвентаря.
– Спрячем их сюда, а позаботимся о них позже. И тогда успеем перекрасить 'кадиллак'.
– В красный цвет.
– Верно, в красный. – Роджо взял труп Лейси Огайо, она же Лоретта Оскановски, за щиколотки. – В два слоя.
Глава девятнадцатая
Дождь все еще лил, искажая образ Южной Калифорнии для очередной орды пилигримов. В «Милорде» было семеро посетителей; каждый из них в унылом одиночестве восседал в нише за столиком или на высоком стуле у стойки, и все они походили на грибы, поднявшиеся в лесу под дождем. Одним из посетителей был детектив Канаан. Сидя в нише, он ужинал гамбургером.
Свистун сбросил теплую куртку на скамью рядом с кассовым автоматом. Боско отвлекся от книги Зигмунда Фрейда 'Введение в психоанализ'.
– Все это прошлогодний снег, – заметил Свистун, кивая на книгу. – Нынче у нас трансакциональная активность, гештальт-психология, первородные инстинкты, мистическая трансцендентность.
– А у Фрейда есть честь, сила, слава, богатство и любовь красивых женщин. Фрейд всех оттрахал.
– Я еду в Новый Орлеан.
– Хочешь найти голову?
– Я хочу найти даму, которая была здесь позавчера ночью.
– Чего ради?
– Кто-то очень старается замести следы двойного убийства. Так старается, что отпускает пьяного актера. И, возможно, тот же самый человек предлагает актрисе роль в другом городе, чтобы убрать ее из этого. И убрать, не исключено, навсегда.
– Но остаемся мы с тобой. Мы же тоже свидетели.
– Но мы не объявляли на каждом углу о своем намерении попользоваться этой инсценировкой в собственных интересах.
Боско написал что-то на клочке бумаги.
– Если тебе понадобится что-нибудь выведать, обратись к Кокси. В круглосуточной аптеке на углу Коммон и Рэмпарт. – Он передал Свистуну записку. – Только смотри на влюбись.
– Это что, шутка? – удивился Свистун.
– Это катастрофа, – ответил Боско. Свистун подошел к столику, за которым сидел Канаан, и поставил свой рюкзак ему на ноги.
– Я тебя приглашал? – спросил Канаан.
– Не надо таких нежностей, а то могут подумать, будто ты в меня втюрился.
– Что ж ты не торопишься в Новый Орлеан?
– Ага, ты и это слышал? Придется перейти на азбуку для глухонемых. Ну, а с таким хорошим слухом, не подслушал ли ты что-нибудь про обезглавленный труп?
– Дело полиции лучше всего предоставить самой полиции.
– А тебе как будто все равно, – обвиняюще произнес Свистун.
Канаан отвел глаза от тарелки и посмотрел на частного сыщика. В уголке рта у него растеклась горчица.
– Послушай, – начал он. – Я не работаю в отделе убийств, и в дорожно-транспортной полиции я тоже не работаю. У меня свои заботы. Вчера я повидался с одной четырнадцатилетней девчушкой. О, я ее давно знаю. Целый год. Знаю с того момента, как она ступила на площадь возле автовокзала в Грейхаунде. Знаю с тех пор, как она выкинула первую голливудскую штучку, на которую ее подбил сутенер, втянувший ее во всегдашнее дело. Я предостерегал ее насчет этого сутенера, но она сказала мне, что он единственный человек в ее жизни, который отнесся к ней хорошо. Так почему бы ей немного не помочь ему, промышляя на улице, когда у него финансовые затруднения? Но постепенно она все это возненавидела. После того как она купила ему машину, ей окончательно расхотелось подставлять ради него задницу. Тогда он сломал ей челюсть. Челюсть ей починили в больнице и дали обезболивающие таблетки. И велели отдохнуть. А сутенер вытащил ее на улицу в ту же ночь. Она решила покончить с собой и приняла все таблетки сразу. Ее вырвало, и она снова сломала челюсть. А он даже не позволил ей вернуться в больницу. Погнал на панель. И тогда она в конце концов пришла ко мне. А девочка эта выглядит уже самой настоящей старухой, если ты понимаешь, о чем я. Большую часть времени я вожусь с детьми семи, восьми, девяти, десяти лет и ловлю людей, главным образом мужиков, которые буквально поедают их живьем. Я никогда не был женат. Своих детей у меня нет. И чуть ли не каждую ночь я благодарю за это Господа. А сколько, по твоим прикидкам,
