Амбер встала. Напрасно радуется. Финн никогда не согласится позировать перед камерой!
Она проводила Поля Миллингтона. Настроение почему-то испортилось. Но Амбер быстро успокоилась, рассудив, что журналист, конечно, «вырежет» из интервью самые пикантные моменты. К тому же про них с Финном все уже давно всё знают. За исключением, может быть, предложения в ванной комнате. Но кого сейчас этим удивишь?
Напевая вполголоса, она начала резать лук для ужина.
Финн задерживался.
После ухода журналиста Амбер то и дело поглядывала на часы. Мелко нарезая чеснок и свежий кориандр, она думала, куда мог запропаститься ее деловой мужчина. Он часто засиживался допоздна, но всегда предупреждал об этом заранее.
Наконец Финн позвонил ей по мобильному телефону из машины. В трубке стоял треск, через который его голос с трудом прорывался.
— Амбер.
— Где ты?
— Пришлось долго разговаривать с Нью-Йорком, — устало сказал он. — Каролина Линдберг закатила скандал, и они... — Раздался резкий щелчок и длинный гудок. Финн торопливо продолжил: — Послушай, дорогая, я все расскажу дома. А сейчас я, кажется, застрял в пробке...
— Хорошо, — мурлыкнула Амбер, она подняла руку, любуясь тем, как лучи света из окна вспыхивают искрами и переливаются на гранях бриллиантового кольца. — Будь повнимательней.
— Я сама осторожность.
— Нет, ты гоняешь как сумасшедший!
— Ну, ну, ну, не ворчи! — рассмеялся он и повесил трубку.
Амбер отодвинула телефон, потом перевернула цыпленка в микроволновой печи и, чтобы скоротать время, устроилась в кресле с чашкой чая и журналом в руках.
В последнее время она стала замечать, что, когда Финна нет поблизости, ей чего-то не хватает. Она будто теряла частицу себя. Это пугало и настораживало. И как после этого верить в женскую самостоятельность?
Амбер провалилась в сон, что было странно: обычно она никогда не дремала днем. А когда проснулась, то увидела перед собой бледное, озабоченное лицо Финна.
Она буквально подскочила на кушетке.
— Привет, дорогой.
— Что, тяжелый выдался денек? — ехидно поинтересовался он.
— Нет, — Амбер обиженно нахмурилась. — Ты же знаешь, я отпросилась после обеда.
— Не собираюсь тебя осуждать, — раздраженно заметил Финн. — Но неужели нельзя было выбрать для отгула момент поудачнее? В офисе куча дел, еще и Джексон вздумал уехать.
Как же несвойственна Финну ворчливость и как не похож сейчас Финн на сказочного принца, про которого она рассказывала журналисту! Амбер почувствовала себя маленькой, наивной дурочкой.
— Хорошо. Я была не в курсе, — примирительно сказала она. — И потом, твой бухгалтер еще в прошлом месяце просил меня воспользоваться накопленными выходными. Разве не так?
— Ладно, ладно, — он устало качнул головой и, поморщившись, потер шею.
— У тебя был трудный день? — сочувственно спросила Амбер.
— Устал как собака, — Финн нахмурился. — После обеда позвонила Биргитта, из Нью-Йорка. Она отняла массу времени.
— Кто такая эта Биргитта?
— Мама Каролины Линдберг. Вы встречались, разве не помнишь? Очень хорошенькая.
Амбер помрачнела. Этих «очень хорошеньких» она видела каждый день десятками и уже давно научилась не обращать на них внимания. Амбер понимала, что директор модельного агентства, потерявший способность ценить женскую красоту, разорится в пух и прах. И все же ей не понравилось, что он назвал мать одной из моделей «очень хорошенькой». Она постаралась изобразить крайний интерес к нью-йоркской диве:
— Такая высокая? Яркая блондинка? Работала моделью, прежде чем родилась Каролина?
— Она!
— Тогда ясно, в кого пошла Каролина, — продолжила подыгрывать Амбер.
— Эффектная женщина, — подхватил Финн. — И дочка такая же.
Каролина пришла в агентство совсем недавно и подавала большие надежды. Потенциальная звезда. Такие появляются раз в пару лет. Если повезет.
Сложно определить, какими именно качествами должна обладать звезда модельного бизнеса, но Каролина была, как никто, близка к идеалу. Высокая, очаровательная, непосредственная шестнадцатилетняя девушка с льняными волосами. Живое воплощение мужских грез. Как и ее мама...
Амбер настороженно прищурила синие глаза.
— А мистер Линдберг существует в природе? — невинно поинтересовалась она.
Финн покачал головой.
— К сожалению, Биргитта недавно развелась с отцом Каролины, поэтому обстановка в семье Линдберг оставляет желать лучшего. Обе женщины наотрез отказываются возвращаться в Швецию. Они решили переехать в Лондон.
По спине Амбер пробежал неприятный холодок.
— И чем же ты можешь им помочь?
— Ну, они хотят воспользоваться квартирой компании для начинающих.
— А, понятно.
Как и другие ведущие модельные агентства, «Аллюр» приобретал жилье специально для своих моделей, особенно для молодых, начинающих карьеру. Им в основном и требовалось безопасное, дешевое пристанище в большом городе. За символическую плату девушки в такой квартире были защищены от посягательств посторонних.
— Каролина хочет жить там с матерью? — удивилась Амбер. — По-моему, Биргитта чуточку старовата для такой квартирки.
Финн мрачно взглянул на нее, и Амбер заметила, какое бледное у него лицо, совсем белое на фоне темных волос.
— Биргитта в своем роде наставница Каролины. — Он нахмурился. — Куда им еще податься? Каролина недавно начала работать, она не может позволить себе даже самую скромную лондонскую гостиницу. И потом, это не место для молоденькой девочки. Дорогая, ты же знаешь, как важна для начинающих рука, на которую можно опереться, и друг, который даст правильный совет.
— Ты обеспечишь им и то, и другое, — сделала вывод Амбер.
— Да, ведь это моя работа.
— Конечно. — Амбер лучезарно улыбнулась, почувствовав при этом камень на сердце.
Финн был седьмым ребенком в семье, самым младшим. Настоящий шок для матери: Финн родился, когда ей было далеко за сорок. Мама быстро уставала от темноволосого маленького бесенка и, недолго думая, отдала его на попечение самой старшей из сестер, Филомене. А та, конечно, давала ему гораздо больше свободы, чем строгая мама. В результате мальчик привык добиваться того, что ему хотелось.
А хотелось ему известности и успеха.
Благодаря обаянию и природной грации Финн сумел быстро ворваться на подмостки международного модельного бизнеса, прямиком из родной ирландской деревушки. Ему было восемнадцать лет. Но скоро юноше надоело зарабатывать на жизнь лишь красивой внешностью. Проявляя чудеса упрямства, он выступал моделью, где только мог, а если контрактов не предвиделось — подрабатывал в уличных труппах. И к двадцати пяти годам накопил сумму, достаточную для основания собственного модельного агентства.
