— Вы уверены, что хотите работать с этими людьми? — спросил он.
— Абсолютно уверен, — ответил он, глядя на Николь.
5
— С тобой все в порядке?
Николь повернулась и увидела стоящего в дверях брата. Руки его были скрещены на груди. На худом лице кое-где проступили морщины.
Мари и Огюст уже уехали домой, забрав с собой Патрика. Они уговорили его провести ночь в их доме. Николь попросила, чтобы ее не ждали: надо было завершить кое-какие дела перед отъездом в Марсель.
Она улыбнулась.
— Конечно. Почему ты спрашиваешь? Жан-Батист слишком хорошо знал сестер, чтобы не уловить в тоне младшей нотку беспокойства. Подойдя к столу и посмотрев на разложенные бумаги, он понял, что Николь лишь создает видимость работы.
— Не знаю, — протянул Жан-Батист после долгого молчания. — Что-то такое есть в твоем голосе.
Николь не любила обороняться. Она гораздо лучше действовала в нападении.
— В твоем тоже, поэтому я не хочу покидать тебя, когда ты в таком состоянии.
Жан-Батист покачал головой, показывая, что отговорка не сработала.
— Моя дорогая девочка, меня не обманешь.
Николь подняла бровь и сделала невинное лицо.
— Ты это о чем?
Тогда он решил спросить на прямик:
— Что случилось?
Николь отодвинула стул: ей не хватало пространства для организации обороны.
— Ничего. — Ресницы ее опустились. Она не могла смотреть в глаза брату и бессовестно врать. — В общем… я не знаю.
Жан-Батист понял, что на этот раз сестра говорит правду: она действительно не знала.
— Хорошо, подойдем к вопросу с другой стороны. — Он уперся руками в стол. — Ты не обязана ехать в Марсель, если не хочешь. И ты прекрасно это понимаешь.
Николь буквально разрывалась на части.
— Нам выгодно открыть еще один ресторан в другом городе. — Она внимательно следила за реакцией Жан-Батиста: брат не умел скрывать свои чувства.
— Да, но мы можем обойтись и без него.
— Нельзя пренебрегать открывающимися возможностями. — Она пыталась убедить не брата, а, скорее, саму себя.
— Но нельзя и бросаться в омут очертя голову.
Жан-Батист взял ее за руку. В кабинете было тепло. Однако пальцы Николь казались ледяными, словно она весь день проработала в морозильнике, а не за письменным столом.
— В чем дело? — снова спросил Жан-Батист, на этот раз более настойчиво.
Что она могла сказать, если сама искала ответа…
— Понимаешь, у меня такое состояние, словно я чувствую приближение чего-то, но не знают чего именно?
Жан-Батист прищурился.
— Ничто в мире не стоит на месте. Поэтому жизнь такая интересная штука. Приходится постоянно принимать вызов.
— Да, наверное. — Николь сожалела, что не может выразить свои ощущения точнее. — Все нормально, братец. Я поеду и безупречно выполню работу, как делаю это всегда.
Жан-Батист выпрямился. Он понял, что большего от Николь не добьется. Она говорила только то, что хотела сказать. В такие минуты единственное, что он мог для нее сделать, — это выслушать. Он ласково поцеловал сестру в лоб.
— Позови меня, если тебе понадобится помощь.
— Я не нуждаюсь ни в чьей помощи, — последовал самоуверенный ответ.
Жан-Батист пожал плечами.
— Но все-таки не забывай, что именно для этого и существуют старшие братья, — сказал он, выходя из комнаты.
А Николь, тяжело вздохнув, принялась за бумаги. Она быстро соображала, легко оперировала с цифрами. Ей не составляло труда толково организовать работу других людей. Впрочем, у нее имелись таланты во многих областях.
Сегодня она не торопилась ехать к Мари. Ей хотелось спокойно обдумать события прошедшего дня. На предложение Патрика она ответила согласием, и тот сразу же заказал билеты для них обоих на завтрашний рейс.
Он быстро принимает решение, размышляла Николь. А еще он умеет обходиться с женщинами. Откровенно говоря, она не понимала, что с ней творится: ведь по логике вещей следовало радоваться заключенной сделке. Она выторговала себе свободу действий, и теперь у нее развязаны руки. Но почему же ей кажется, будто ее кто-то преследует? Словно она, безоружная и беззащитная, стоит в зарослях, где не слышно ни голосов птиц, ни шелеста листьев и, прислушиваясь к тишине, ждет, когда появится тот, кто следит за ней.
Николь сидела одна в кабинете и пыталась ответить на мучившие ее вопросы. Патрик Перрен — интересный мужчина, даже, может быть, слишком интересный. К тому же ей показалось, что он не прочь познакомиться с ней ближе. Поэтому-то и заняла подсознательно оборонительную позицию. Если он задумает приударить за ней, она сумеет деликатно отшить его. Николь знала, как разговаривать с мужчинами, которые хотели стать для нее больше чем друзьями. Мягко, но твердо она отклоняла их предложения.
Смогу ли я когда-нибудь преодолеть пропасть, что разверзлась между мною и мужчинами? — подумала Николь. Пропасть, которая образовалась в тот день, когда ей сказали, что у нее никогда не будет детей. В тот день у нее украли то, что другим женщинам даровано свыше: веру в любимых. И саму любовь.
Горькие слезы заблестели у нее на глазах. Они были знакомы с Жюлем Малаво еще со школы. Одно время она даже полагала, что может соединить с ним свою судьбу. Подумать только, соединить судьбу!
В том году Николь уже шесть месяцев встречалась с Жюлем, который откровенно ухаживал за ней, как говорится, с серьезными намерениями. Порой он даже делал попытки сблизиться, но девушка не была готова к столь важному в ее жизни событию. И вот случилось непоправимое — накануне Рождества Николь простудилась и с тяжелым воспалением легких попала в больницу. Когда ей провели полное обследование, выяснилось, что она никогда не сможет стать матерью. Вечером того же дня, когда врачи вынесли свой приговор, Жюль пришел навестить ее. И тут она, заливаясь слезами, поведала свое горе.
Тогда Жюль ничего не сказал ей, только молча гладил по волосам. А на следующее утро заявился с коробкой конфет и сказал, что так даже лучше. Ей-де пора расстаться со своей невинностью, раз нежданная беременность не угрожает… Но вот только пусть не рассчитывает, что когда-нибудь он на ней женится. Это он предупреждает ее, как честный человек. Удовольствие удовольствием, а семья семьей.
Она выставила Жюля вон, и больше он уже не встречался на ее пути. Николь сделала все, чтобы Жан-Батист и Мари не узнали о словах врачей. Но в душе у нее произошел надлом, она перестала быть прежней. С мужчинами отныне заводила только ни к чему не обязывающие отношения и ограничивалась дружбой…
Николь поднялась из-за стола. Хватит об этом думать! — приказала она себе. Все будет хорошо. Она
