ожидая вердикта.
— Итак, ваше мнение, доктор?
Хорошо, что он сменил тему, подумала Николь. И, взяв себя в руки, ответила бодрым голосом:
— Боюсь, без хирургического вмешательства не обойтись.
Патрик кивнул, соглашаясь с ее решением.
— Только на это и рассчитываю. Когда хочешь приступить к работе?
Его пугала предстоящая реорганизация, но он прекрасно понимал, что без этого не обойтись, если стараться увеличить число постоянных посетителей клуба и свести свою головную боль до минимума.
Николь направилась к двери. Несколько пар глаз следило за ее походкой.
— Сегодня вечером. Вместе с драгоценностями я захватила с собой все необходимое для работы.
Довольно неожиданный ответ, подумал Патрик.
— Ты не похожа на трудоголика.
Она пожала плечами.
— Меня сложно отнести к какому-то определенному типу людей.
— Верно, — пробормотал Патрик, выходя из кухни следом за Николь. — Абсолютно верно, — повторил он себе под нос.
Девушка, услышав его слова, улыбнулась.
Избежать общества Патрика не было никакой возможности. Он предоставил ей карт-бланш, но продолжал следить за изменениями, которые производила Николь. Каждый раз, когда она оборачивалась, он оказывался рядом. Или где-то поблизости.
Мари, вероятно, назвала бы Патрика «Николь в брюках». Но сама девушка находила его присутствие весьма утомительным, чтобы забавляться таким сравнением.
Правда, если бы ей пришлось выбирать, с кем быть в компании, она, несомненно, предпочла бы Патрика. Хотя с Гийомом ей было легче справиться. Дамский угодник был прост. После неудачной попытки завоевать сердце Николь во время обеда в ресторане, он еще пару раз испытывал судьбу. Но потерпел фиаско и оставил ее в покое.
Патрик был человеком иного склада. Несколько раз в разговоре он вспоминал о погибшей жене и о том, как был счастлив с нею. Он не заговаривал об этом специально, но охотно рассказывал, когда они с Николь касались этой темы.
Из того, что Патрик поведал о своей жизни, Николь поняла главное: он очень сильно любил жену. И она завидовала ему и Клодин, которые, хотя недолго, но были счастливы. Точно так же она завидовала Мари и Огюсту.
Сама же она боялась новых потрясений и никому не доверяла. Но это не могло отвлечь Николь от мыслей о Патрике…
Она со вздохом повернулась к поставщикам, собравшимся в комнате. Если Патрик хотел организовать обслуживание посетителей на высшем уровне, он должен был в первую очередь позаботиться о хороших продуктах. Раньше работа помогала Николь уйти от невеселых мыслей. Теперь она надеялась этим же способом развеяться и позабыть о Патрике.
Патрик сказал, что предоставляет Николь свободу действий. Но его как магнитом притягивало к ней. Он натыкался на нее везде: в кабинете, в ресторане, в кухне. И, к сожалению, гораздо чаще, чем следовало бы.
Несмотря на то, что она прилагала массу усилий, чтобы казаться веселой и беззаботной, в поведении Николь было нечто такое, что не могло обмануть Патрика. При встрече с ним в глазах девушки вспыхивал испуг, который красноречиво свидетельствовал о душевной уязвимости.
Полуденное солнце заливало лучами стол, за которым сидела Николь. Она вычеркнула очередной пункт из списка неотложных дел. Но на смену выполненному делу тут же появлялась парочка невыполненных. У Николь было ощущение, что она воюет с гидрой: на месте отрубленной головы тут же вырастали две новых. Но она верила, что победа будет за ней. Ведь прошло только три недели с того дня, как Николь приступила к перестройке ресторана.
Три недели, в течение которых она постоянно трудилась, стараясь не думать ни о чем, кроме работы…
Девушка покусывала кончик ручки — привычка, от которой никак не могла избавиться со школьных лет. За три недели беспокойство в ее душе возросло. Это плохо, думала Николь. И хотя сцен, подобных той, что произошла в спальне в день приезда, больше не повторялось, все же между нею и Патриком что-то происходило. Было бы глупо отрицать существование взаимного влечения, поэтому ей все время приходилось держать себя в руках.
Николь нахмурилась. Патрик, казалось, ничего не делал для того, чтобы пробудить в ней подобные эмоции. Во всяком случае, ничего конкретного. Но временами, когда они разговаривали в кабинете или обсуждали нововведения в обеденном зале, у Николь возникало одно и то же ощущение: она стоит на самом краю пропасти, смотрит вниз и видит, как осыпается почва у нее под ногами.
И причиной тому был Патрик Перрен.
Николь чувствовала, что он притягивает, действует на нее не так, как другие мужчины, постепенно становясь близким ей человеком. И это особенно беспокоило.
Она хотела как можно скорее завершить перестройку ресторана и вернуться домой, зная, что только так можно спастись от напасти. Поэтому с каждым днем работала все напряженнее…
Николь вздохнула, повесила телефонную трубку и потерла переносицу. Головная боль становилась все невыносимее. Она начиналась между бровей и распространялась в обе стороны.
Стрелки на часах показывали половину третьего, но она всерьез подумывала о том, чтобы уйти с работы и улечься в постель. Представив, как с головой укрывается одеялом и спит до самого утра, Николь даже зажмурилась от удовольствия.
За спиной раздался еле слышный скрип двери. Она повернулась на крутящемся стуле. Ее голубые глаза широко раскрылись от удивления. Патрик медленно приближался к ней, держа в руках корзинку.
— Ты выглядишь лазутчиком в стане врага. Патрик увидел бледное лицо Николь и понял, что пришел не зря.
— Нет, освободителем.
Она неосмотрительно покачала головой и тут же поморщилась от боли.
— Я не Анжелика, прикованная к скале, а ты не Роже.
Патрик мгновенно вспомнил прекрасную обнаженную Анжелику кисти знаменитого Энгра. Как часто по ночам во снах ему являлась не менее восхитительная женщина.
— На тебе другие цепи, — сказал он. — Невидимые. Я подумал, что следует сделать передышку. — Николь молчала, не зная, что ответить, поэтому он добавил: — Нечто вроде паузы.
Она откинулась на спинку стула. Ситуация начинала забавлять ее.
— Что ты задумал?
Патрик указал на корзинку, используя ее в качестве наглядного пособия.
— Пикник.
— Пикник? Вдвоем? Не думаю, что это хорошая…
Но он заранее подготовился к своей роли и ждал подобного ответа.
— Вот именно пикник. И нечего раздумывать. — Патрик явно не собирался отступать. — Выберем укромное местечко. Немного посидим на свежем воздухе. Что может быть лучше?
Искушение было велико. Но всякое искушение ведет к греху.
Николь осторожно покачала головой.
— Природой меня не удивить, Патрик. Деревья и море мне не в новинку.
— Охотно верю. — Он взялся за спинку стула Николь и откатил его от стола. — Но там, куда я тебя повезу, будет великое множество замечательных вещей. Ты хочешь увидеть чудо?
Она хотела сказать «нет», точнее, имела твердое намерение сказать «нет». Однако слово затерялось где-то на пути между мозгом и языком.
