появился пред тобой в образе человека. А потом…
Его голос стих, а взор потух.
— Ты лгал мне.
— Да, это так.
Она отступила от него. Боль в ее глазах разрывала его на части.
В'Эйдан стиснул зубы, от горя охватившего его.
— Ты была нужна мне, Эрин. И я не знал, как еще можно было удержать тебя рядом с собой.
Он сделал шаг в направлении ее. Она съежилась, и этот жест причинил ему боль. Она больше не хотела прикасаться к нему. Как и все остальные, она отвергла его.
Все нелицеприятные эпитеты, которыми его награждали в течении жизни, были ничто по сравнению с тем, каким ничтожеством он чувствовал себя, видя на ее лице боль от предательства.
— Я должна была догадаться, — прошептала она, — такой мужчина как ты, никогда по настоящему не пожелал бы такую как я, все это было лишь притворством.
В'Эйдан поморщился от боли в ее голосе.
— Эрин, не говори так. Ты — самый замечательный человек из всех когда-либо рождавшихся на земле.
— Это — еще одна ложь?
В'Эйдан закрыл глаза. Чтобы он сейчас ни сказал, ничто не сможет переубедить ее. Он с самого начала повел себя не правильно. Все, что ему оставалось теперь — это удостовериться, что больше ни одно создание, подобное ему никогда не причинит ей боль.
— М'Ордант! — крикнул он, вызывая своего брата.
Онир возник между Кристи'Эн и Рек’Сордом.
В'Эйдан сделал глубокий вздох.
— Я уйду с ними без сопротивления, если ты оградишь ее от них.
— Это — моя работа, не так ли?
В'Эйдан кивнул. Работа Ониров помогать и защищать. А Скотосов — использовать и разрушать.
Он повернулся, чтобы в последний раз взглянуть на Эрин, но она отвела свой взгляд. Судя по тому, как она боролась с подступающими слезами, он мог с уверенностью сказать, что на сей раз он успешно выполнил свою работу.
Прежде чем Кристи'Эн и Рек'Сорд схватили его, чтобы забрать домой, он запечатлел в своей памяти образ Эрин, бережно обнимаемой М’Ордантом, именно так, как хотелось сделать ему.
— Прости, Эрин, — прошептал В’Эйдан, исчезая из ее мира. — Я действительно очень сожалею.
Девушка никак не отреагировала на его слова. Она сознавал, что В'Эйдан уходит, и слышала его искреннее извинение, перед исчезновением. Но душа Эрин была сплошной кровоточащей раной от жестокого предательства. Она заново переживала кошмар, ей, казалось, что она снова в пещере и видит ужасного дракона, ощущает его чешуйчатые когти на себе.
Как вот «Это» могло быть тем же самым мужчиной, который занимался любовью с ней? Тем же самым мужчиной, которого она полюбила?
Боль от предательства раздирала ее сердце на части. Почему? Почему он не развеял ее заблуждения в отношении себя?
— Я не понимаю никого из них, — сказала она М'Орданту.
— Ш-ш, — сказал он, убирая ей волосы с лица. — Кристи'Эн и Рек'Сорд приметили тебя для себя, но В'Эйдан опередил их. Когда она узнала, что он обскакал ее, то пришла в неописуемую ярость.
— Но как он вышел на меня?
— Что-то в твоем подсознании, взывало к нему. Ему разрешалось только одно посещение тебя в кошмарном сне, а потом он должен был исчезнуть, но В'Эйдан не сделал этого.
— А Крисси?
— Когда она не смогла отбить тебя у него, она позвала на помощь Рекс'Сорда. Буквально сразу же после этого я был отправлен на твою защиту. Я сказал В'Эйдану, чтобы он оставил тебя в покое. Но он отказался.
Факты, изложенные М'Ордантом, страдания и душевная рана выбили у нее почву из-под ног.
— Почему он отказался оставить меня?
— Не знаю. Я лишь могу предположить, что это из-за того, кем он является. Скотосы высасывают надежды и мечты из других. Наверное, он кайфовал от игры в героя. Питая твои надежды, он мог причинить тебе большую боль.
Эрин чувствовала себя последней дурой. Так обмануться. Как она могла быть настолько слепой?
«Глаза», — пришла ей в голову мысль. Она должна была догадаться, ведь его глаза были того же самого цвета.
Неужели она так отчаянно нуждалась в герое, что приняла за него замаскированного демона?
Ей вдруг стало хуже.
Убитая горем, она отправилась домой, желая забыть, любое напоминание о В’Эйдане.
Оставшуюся часть дня Эрин предавалась воспоминаниям и размышлениям.
— Ты должна стать писателем. — Ласковый голос В'Эйдана эхом раздавался в ее голове.
Она сидела на диване, обняв подушку, и вспоминался ей не демон, а мужчина. Лишь сейчас оставшись одна в своей квартире, она, наконец, осознала, что ни когда не увидит его снова.
Никогда больше не поделится с ним своими переживаниями и идеями.
Но больше всего, ей будет не хватать общения с ним во снах. Возможно, в самом начале В'Эйдан и использовал ее как источник питания, но в итоге он дал ей несравнимо больше.
Он был для нее и другом и возлюбленным одновременно.
Боль от утраты пронзила ей сердце.
Но что она могла сделать? Он вернулся в свой мир, а она осталась в своем. Это был конец.
Не осталось ничего.
В конечном счете, Скотосы все же добились своего. С В'Эйданом ушло все ее счастье, все надежды, все мечты. Осталась лишь боль, пустая оболочка, которой уже больше ничего не нужно было ни от этого мира, ни от другого.
Проходили дни, боль от пережитого предательства начала стихать, и Эрин все чаще вспоминала свои сны.
И с каждым новым воспоминанием, в ней крепло желание в последний раз увидеться с В’Эйданом. Или это будет глупостью с ее стороны, позволить ему, окончательно запудрить ей мозги?
Она не верила в это.
В'Эйдана нельзя было назвать безжалостным. Она разглядела в нем такие черты характера, которые полностью противоречили, тому, кем он по ее мнению являлся. Его слова всплывали в ее памяти. Обещание покровительства. То как, он объяснял ей необходимость реализовать свой творческий потенциал, чтобы держать Скотосов на расстоянии.
И тогда в конце…
— Я уйду с ними без сопротивления, если ты оградишь ее от них.
Нет, это были слова не монстра. Это были слова человека, который больше заботился о ее безопасности, чем о собственной. Что бы там М’Ордант ни говорил, но такой человек, не мог быть порочным до мозга костей.
От безысходности, Эрин заснула, и попыталась еще раз найти В’Эйдана. Но у нее ничего не вышло.
Эрин проснулась по среди ночи, крайне напуганная. Где же В'Эйдан и почему он не может прийти к ней?
В течение недели она испробовала все, что пришло ей на ум, чтобы добраться до него. Ничего не помогало. И так проходил каждый день, добавляя ей новые страдания.
Должен же быть какой-нибудь способ связаться с ним.
