— Ты уверена, что хочешь этого?
— Да.
Кивнув, он повел ее через глубокую, темную пещеру, которая сильно напоминала ей ту, в которой В’Эйдан предпочитал мучить ее. Они прошли что-то около мили прежде, чем добрались до маленькой пещеры.
Внутри горел свет, и она различила звук мужского голоса.
— Ты снова думаешь о ней, я прав?
Она заглянула внутрь и увидела, как некогда гордый дракон лежит сломленный на полу спиной к ней. Кто-то приковал его цепью за шею к большому валуну. Его плечи поникли, а переломанные крылья бесполезной грудой лежали на земляном полу. Его некогда ярко красная чешуя приобрела пепельный оттенок, взгляд был опустошенным, и каждый дюйм его тела покрывали кровавые рубцы.
У Эрин комок встал в горле от его ужасного вида. Неужели этот монстр на самом деле мужчина, которого она полюбила?
— Как ее зовут? — спросил человек. — Элис? Эрика?
— Эрин, — произнес дракон надорванным голосом, таким знакомым и все же чуждым ей. — Ее зовут — Эрин.
— Ах, да, Эрин. — Человек покачал головой. — Объясни мне, каким нужно быть бестолковым идиотом, чтобы отказаться от бессмертия ради женщины? Особенно такой женщины, которая так быстро забыла про тебя после смерти?
— Она стоила это.
— Она стоила? М'Ордант рассказал мне, что ей снился какой-то мужчина вчера ночью. Некий тип с русыми волосами. Значит, можно предположить, что, если ей так скоро начал снится кто-то, то она, скорее всего, уже выбрала его и готова переспать с ним. Могу поспорить, что в этот самый момент, пока мы разговариваем с тобой, она ублажает его непомерный сексуальный аппетит в постели.
У дракона вырвался мучительный рев, который ранил ее в самое сердце.
Казалось, мужчине было на это наплевать. Он вывалил еду и воду в две чашки и отодвинул их от дракона.
— Тебе стоит поспешить. Хотя не думаю, что ты успеешь прежде, чем твоя еда испарится. — И исчез.
Эрин наблюдала, как дракон изо всех сил пытался дотянуться до пищи и воды. Его раны открылись и начали кровоточить, когда он, припадая на одну лапу, попытался переместить валун, который, не смотря на все его усилия, лишь чуть-чуть сдвинулся с места. Он прижимал какой-то предмет к сердцу, и когда она увидела что это, то ее собственное сердце сжалось от пронзившей его боли.
Это был тот простенький венок из полевых цветов, который сплела она.
В'Эйдан упал почти у самой воды, его коготь отчаянно тянулся к ней.
С мокрым от слез лицом, Эрин подбежала к нему. Девушка схватила воду, отметив, что половина ее уже испарилась, в тот самый момент как ее руки коснулись чашки, она поняла почему. Она была раскаленной. Ей обожгло руки, но это не имело для нее значения.
В'Эйдану нужна вода.
Став на колени, она помогла ему приподняться настолько, чтобы он смог попить.
В'Эйдан захлебывался от воды, бальзамом лившейся в его обожженное горло. Его глаза были настолько распухшими от избиений, что он не мог увидеть того, кто помог ему. Все, что он знал, это то, что у него, наконец-то, была передышка от его палящей жажды.
— Спасибо, — выдохнул он, откидывая голову назад.
— Пожалуйста.
Он застыл, слыша голос, который преследовал его все эти недели. Голос, который был отрадой и мукой одновременно.
И в этот момент он почувствовал мягкое прикосновение ее рук к своей чешуйчатой плоти.
Эрин ревела, видя то, что они сделали с ним. Она провела рукой по его бугристой коже, не в силах поверить, что они довели его до такого состояния.
Он попытался отстраниться от нее.
— Уходи. Я не хочу, чтобы ты видела меня в этой отвратительной форме.
Она прижалась к нему щекой, удерживая его рядом с собой. Теперь ей стало ясно, что он имел в виду той ночью на ярмарке.
— Меня не волнует, как ты выглядишь, В'Эйдан. Я люблю тебя таким, какой ты есть.
Эти слова ранили его.
— Ты не реальна, — сказал он, своим надорванным голосом. — Моя драгоценная Эрин не может любить монстра. Никто не может. Она — совершенство и свет, а я…, я — ничтожество.
Он задрал морду к потолку и взревел.
— Будь ты проклят, Аид! Как смеешь ты так издеваться надо мной, ты ублюдок! Разве тебе не достаточно того, что каждая минута вдали от нее — невыносимая мука для меня? Я заслуживаю того, чтобы мне была предоставлена возможность страдать спокойно.
Эрин не отпускала его.
— Это не иллюзия, В'Эйдан. Я хочу, чтобы мы вернулись домой. Вместе.
Слезы хлынули из его распухших век, безжалостно жаля их. Это была жестокая ложь. У него никогда не было дома. Никогда не было любви.
Он с силой рванул цепь, которая душила его, на секунду испытав дикую потребность снова оказаться с Эрин в ее снах. Это был единственный за вечность период, когда он был счастлив.
— Послушай Эрин, я осужден на муки ада. У меня не осталось никакой власти. Совсем ничего, чтобы можно было предложить тебе. Ты должна уйти. Если ты пробудешь здесь слишком долго, то они могут не разрешить тебе покинуть это место.
Эрин разглядывала его холодную, темную тюрьму, смердящую и склизкую. Ей ни разу не встречалось более отвратительного места. Ее самый жуткий кошмар — это застрять в такой вот пещере с драконом.
Но если это необходимо, чтобы быть с В'Эйданом, тогда она не задумываясь сделает это.
— Я не собираюсь бросать тебя снова.
Он поднял голову, и она могла поклясться, что он пытался разглядеть ее.
— О чем ты говоришь?
— Я говорю, лишь то, что если ты не можешь уйти со мной домой, тогда я останусь здесь с тобой. Навсегда.
В'Эйдан был ошарашен этими словами.
— Ты не сознаешь, что делаешь. — Он указал на нее когтем. — Прочь!
Она не двинулась с места.
— Я не оставлю тебя.
Он взял ее руки в свои лапы и прижал к себе.
— Если ты действительно любишь меня, Эрин, то не останешься здесь. Каждый миг меня будет мучить знание о том, что ты оказалась здесь из-за меня. Пожалуйста, любимая, молю, уходи, не оглядываясь.
Эрин сидела в нерешительности, держась рукой за его коготь. Как ей оставить его здесь, зная, что никто больше не поможет ему? Не облегчит его страдания?
Подойдя М'Ордант, вырвал ее из объятий В'Эйдана и вывел в проход, где держал ее до этого.
В течение нескольких минут В'Эйдан совсем не шевелился. Затем он поднял голову, пытаясь озираться.
— Эрин? — позвал он тихо. — Ты все еще здесь?
М'Ордант жестом показал ей молчать.
— Она уже ушла.
Губа В'Эйдана затряслась от грусти.
— Ты отправил ее домой?
— Да.
— Спасибо.
Он свалился на пол, как будто последние силы покинули его.
