– Это было бы так, если бы я не знал, что ты слишком ленив, чтобы принять его.
– Ленив? Мезула?
– Ико, – насмехался Такеши.
Савитар слетел с камня и остановился перед Такеши с мечом, которого Ашерон не видел никогда раньше. Он поднес его к доспехам Такеши, и в следующий момент оба они уже были в грандиозном сражении. Такеши ухмыльнулся.
– О, ты дерешься, как девчушка-демон.
– Девчушка-демон? Ты когда-нибудь встречался с девчушкой-демоном?
– Я убил трех сегодня утром.
Савитар взмахнул у его горла. Лезвие рассекло воздух буквально в миллиметрах от адамова яблока Такеши. Чувствуя себя отвергнутым, Ашерон тем не менее был рад, что не находился в эпицентре этой баталии и скандала, он пошел и сел на камень, который так любезно освободил Савитар. Савитар отбросил Такеши на зад.
– Твоя мать была козопаской.
– Это уважаемая работа.
– Да,для козла.
Такеши развернулся и отпихнул Савитара. Он вернулся с таким выпадом, что едва не распорол брюхо Такеши. Сэнсей покачал головой.
– Ты пил сегодня утром? Как ты мог промахнуться? Клянусь, я сражался со старыми женщинами, у которых были и то лучше реакции.
– Тот факт, что ты дерешься со старухами, говорит мне о том, насколько ты постарел. Что? Твоему эго нужно было потешить себя, а они были единственными, кого ты нашел, чтобы суметь победить?
– Савитар, Савитар, Савитар. По крайней мере, я выиграл. Не ты ли кричал совету, чтобы они пришли и спасли твою задницу от нападения четырехлетки?
Савитар охнул от притворной злобы.
– Четырехлетний… демон-тарранин. Не забывай самую важную часть. Эти ублюдки рождаются сразу взрослыми, и он был не один. Их там был целый выводок.
– Так ты признаешь, что тебе помогли?
– Ну, все, сэнсей. Сейчас ты попробуешь песок…
Ашерон покачал головой на их добродушное подтрунивание. И хотя они острили друг другу, в воздухе витала хорошая и спокойная атмосфера, что давало ему знать, что ни одного слова здесь не было произнесено всерьез. Было похоже на то, что они сражались на словах, также как и на своих мечах. По правде говоря, они очаровали его. У Ашерона никогда не было такого друга, с которым бы он мог такое вытворять. И он даже немного позавидовал им. Савитар выдал совсем уж никудышный пируэт.
– Эй, мы ни о чем не забыли?
– Ты имеешь ввиду твое достоинство?
Савитар закатил глаза.
– Да нет же, ты снова меня запутал, – он указал туда, где сидел Ашерон, – разве ты не его должен тренировать?
Такеши едко вздохнул.
– Так ты признаешь мое превосходство, переводя внимание на новообращенного.
– Я не признаю дерьма. Я лишь указываю на тот факт, что мы знаем, как драться, а вот он нет. Может это будет хорошей идеей немного подучить его?
– И то правда, – Такеши забросил меч себе вдоль плеча, держа его обеими руками, и улыбнулся Ашерону, – ты готов снова начать?
– Конечно. У моего эго было достаточно времени, чтобы восстановить ту малую толику достоинства. Давайте удостоверимся, что разрушим его снова прежде, чем я стану по ошибке считать себя богом.
Такеши засмеялся.
– А он мне нравится, Савитар. Он так похож на нас.
– Поэтому я тебя и позвал, – Савитар протянул свой меч Ашерону, – удачи, парень.
– Спасибо.
Весь оставшийся день Ашерон провел, тренируясь с Такеши, который был наихудшим надсмотрщиком в мире. Он работал с ним до тех пор, пока Ашерон не был уверен в том, что рухнет от явного изнеможения. К тому моменту, как солнце село, а его самого отпустили отдохнуть, все тело Ашерона просто изнывало от боли, и даже, несмотря на это, Ашерон почувствовал себя более уверенным в своих способностях, чем раньше. Савитар протянул ему его вещи.
– Отправляйся домой в Катотерос, а утром мы снова продолжим.
Все еще не понимая, почему Савитар помогает ему, он, тем не менее, пожелал более старшему существу спокойной ночи и отправился домой. Ашерон застыл на мгновение, когда увидел, что Артемида ждет его в тронном зале.
– Что тебе нужно?
– Я не видела тебя несколько дней.
– И какими же прекрасными они были для меня.
Она прищурилась.
– Я же тебе говорила, что ты должен кормиться от меня.
Ашерон холодно взглянул на нее.
– Я думаю, что лучше быть монстром-садистом, как и ты.
Она скривила губы.
– Так вот значит как. Ты собираешься и дальше придираться ко мне.
– Придираться к тебе? Придираться? – зло повторил он, – пошла ты, Артемида.
Его слова сопроводил порыв ветра такой силы, что сбил ее с ног, и Артемида шлепнулась на задницу. Он гордо подошел к ней и увидел страх в ее глазах. Были времена, когда такой страх вызвал бы в нем чувство вины и сострадания, а сегодня ему было просто наплевать.
– Твой брат потрошил меня на полу, пока ты за всем этим наблюдала. И даже тогда, когда я, наконец, обрел счастье в месте, запрещенном богами, ты обманула меня и заставила выпить свою кровь, привязав этим к себе. И после этого ты считаешь, что я придираюсь. Сука, ты еще не видела, что значит придираться.
Она закрыла свои уши руками и съежилась от страха на полу. Это возымело успех, так как Ашерон перевел всю свою злость с нее на себя. В нем появилась искра жалости к ней, и именно за это он себя и ненавидел. Она не заслуживала его жалости, только его презрение.
– Я люблю тебя, Ашерон.
Он ухмыльнулся.
– Если то, что ты показывала мне и есть любовь, я бы предпочел, чтобы ты меня ненавидела и отстала от меня.
Артемида разрыдалась. Ашерон закинул голову назад и ругнулся оттого, что эти слезы подействовали на него. Почему ему не все равно? Да что, черт побери, с ним такое творилось, что ему даже хотелось успокоить ее? «Я еще более умственно отсталый, чем она». Ашерон швырнул свое барахло на пол, заставив ее плакать еще сильнее.
– Что ты от меня хочешь, Арти?
– Я хочу вернуть своего друга.
– Нет, – горько сказал он, – ты хочешь вернуть своего домашнего любимца. Я никогда не был твоим другом. Друзья не стыдятся друг друга. Они не живут в страхе перед тем, что другие люди могут увидеть их вместе.
Она посмотрела на него своими зелеными глазами, опухшими от слез.
– Я так сожалею. Я уже говорила, как бы я хотела вернуться назад и исправить все, что произошло. Но я не могу. Как бы я хотела спасти нашего племянника, быть более сдержанной с тобой. Как бы…
Она запнулась, но было уже слишком поздно. Он уже все услышал громко и отчетливо.
– Чтобы я никогда не был шлюхой. Поверь мне, то что ты чувствуешь по этому поводу лишь маленькая толика того по сравнению с моими ощущениями. Тебя никогда не унижали и не использовали.
