мужчина.
— Так же, как и мне? — повторила она. — О чем это ты говоришь? И какое ты имеешь право думать, что я нуждаюсь в крепкой мужской руке, как ты изволил выразиться?
Он улыбнулся, наклоняясь к ней так близко, что будь все иначе, их носы бы соприкоснулись.
— Я твой хозяин. Моя обязанность и удовольствие — охранять тебя, заботиться о тебе и следить за тем, чтобы у тебя всего было в достатке.
— В обмен на что?
— Полное повиновение, — сказал он, глядя ей в глаза.
— Кендрик, это самый средневековый подход к делу, какой я когда-либо слышала!
— А чего ты еще от меня ожидала? — спросил он с легкой усмешкой. — Давай одевайся, миледи, и я покажу тебе, как хорошо иметь такого хозяина, как я!
Она натянула одеяло до подбородка.
— Выйди.
— Лучше я останусь.
— Уходи, — она указала пальцем на дверь. — И не смей подглядывать. — Она внезапно остановилась. — Ты смотришь, как я принимаю душ?
— Несмотря на большое искушение, я до сих пор этим не занимался. — Торжественно сказал он. — Я могу начать?
Она снова указала на дверь.
— Выйди отсюда, чтобы я убедилась, что ты не находишься в комнате, пока я тебя не вижу.
Он повиновался с тяжелым вздохом. Женевьева вскочила с кровати и начала свой утренний туалет. Она натянула любимые джинсы и с трудом их застегнула. Посмотрев в большое зеркало, она убедилась в размере нанесенного ущерба. Поглощение здоровой пищи Уорсингтона дало свои результаты.
— Глупости. Ты отлично выглядишь.
Удивленная, она резко обернулась. Кендрик лениво опирался о столбик кровати.
— Ты обещал не подглядывать!
— Женевьева, ты уже почти одета.
— И как ты об этом узнал? — требовательно спросила она.
Он широко улыбнулся.
— Я подглядывал.
Она открыла рот, чтобы отругать его, но промолчала. Какая разница? Ведь это и так его спальня.
—
Женевьева почувствовала, что краснеет.
— Даже не думай, что можешь обосноваться здесь навсегда, негодник. Ведь ты и так не спишь.
— Иногда сплю. В исключительных случаях, конечно.
— Делай это где-нибудь в другом месте.
Кендрик медленно подошел к ней и остановился возле самого ее носа.
— А ты, оказывается, сварливая девица.
Женевьева затаила дыхание. Он был таким
Призрак он или нет, она еще была не готова к таким интимным отношениям.
— Ты не можешь здесь спать, — выдавила она из себя.
Он сложил руки на груди и хмуро посмотрел на нее.
— Ты забыла, кто здесь хозяин?
— Ты злоупотребляешь своей властью, — сказала она тихо.
— Я требую, по крайней мере, возможность немного вздремнуть здесь после обеда, — проворчал он. — У меня резко ухудшается настроение, если я не отдохну перед чаем.
Его упрямство рассмешило ее, но она не подала виду.
— И ничего больше?
— Ничего больше, — хмуро пробормотал он. — Сам не верю, что сказал эти слова.
Уфф!.. Короткий полуденный сон — это одно; а полноценный ночной сон — это совсем другое. С первым она могла согласиться.
— Очень хорошо, милорд, — сказала она, — вы получаете право на полуденный сон.
— Вот видишь, как все просто? Как мило быть послушной, верно?
— О, да, — сухо сказала она.
— А теперь убедись, каким снисходительным я могу быть. Что бы ты хотела делать сегодня днем? — Он сделал несколько шагов назад и низко поклонился. — Я к твоим услугам.
— Вообще-то мне хотелось заняться обустройством остальных комнат. Ты мне поможешь?
— Не знаю, чем я смогу помочь, но я охотно составлю тебе компанию.
— Мне будет очень приятно, — ответила она.
Женевьева никак не могла решиться начать обдирать стены от обоев и полы от коврового покрытия в гостевых спальнях. Она знала, что ни за что сама с этим не справится. Она взглянула на Кендрика, когда они стояли в бывшей «французской» голубой спальне.
— Если я вызову людей для этой работы, ты обещаешь вести себя прилично?
— Твое недоверие ранит мне сердце. Зачем мне пугать невинные души?
— Я припоминаю, как в свое время ты заставил меня кричать от ужаса.
— Это другое дело. Я хотел напугать тебя до…
— Кендрик!
— Потери рассудка, — закончил он. — Должен признать, этот план был не самым разумным.
— Это еще слабо сказано. — Она оглядывала комнату, стараясь представить ее с деревянным полом и каменными стенами. — Где ты взял мебель для своей комнаты?
— Ее сделал для меня Джонатан. Помнишь, я рассказывал тебе о внуке Матильды, который нарисовал наш семейный портрет?
— Это невозможно. Мебель не так долговечна.
— Если о ней хорошо заботиться, она может стоять сотни лет. Кроме того, спальней никто не пользовался, ведь она принадлежала хозяину замка. А каждый, кто пытался это сделать, потом горько об этом жалел.
Она не смогла сдержать смеха.
— Кендрик, ты просто ужасный человек! И не жаль тебе было пугать невинных людей? Неужели это было забавно?
— Еще как. Жаль, что я не часто мог развлекаться подобным образом, хотя сомневаюсь, что это принесло бы мне радость. — Он нежно ей улыбнулся. — Радость я познал только с недавних пор.
Неуверенная улыбка скользнула по ее губам, а щеки залились знакомым румянцем. Неужели она всегда будет краснеть от его слов? Она глубоко вздохнула и ослепительно улыбнулась. Сейчас у нее не было сил продолжать этот разговор. Может быть потом, когда сойдет румянец. Недели через две-три.
— Может, ты знаешь неподалеку хорошие антикварные магазины? Или какой-нибудь старинный замок, который можно ограбить?
— Ты меняешь тему разговора, ну да ладно. Я могу послать Ройса и Назира на поиски мебели. Когда враг будет найден, проще простого будет атаковать его и оглушить мешком денег. Правда, я не очень бы доверял вкусу Назира в вопросе меблировки помещений.
У МЕНЯ ОТЛИЧНЫЙ ВКУС!
Женевьева задрожала, услышав эхо затихающего крика.
— Я думала, он любит бродяжничать.
— Он стал настоящим домоседом, с тех пор как познакомился с новой достопримечательностю Сикерка, — кисло заметил Кендрик. — Не волнуйся, я запретил ему появляться в спальне. Он не покажется, пока ты его не позовешь, и не сделает тебе ничего худого, ну а за остальное я не ручаюсь. Он настоящая
