На самом деле меня напугало одно совпадение: вырванные глаза Мерсера заставили меня вспомнить нападение мистера Твистлтона, который пытался выдавить мне глаза вскоре после того, как я поселился в доме смотрителя. Я поделился своими подозрениями с Ньютоном.
– Как же вы не сообразили сказать мне это раньше? – укоризненно произнес он.– Почему убийство мистера Кеннеди не заставило вас вспомнить об опасном безумце?
– Должен признаться, что тогда я о нем не подумал, – ответил я.– По правде говоря, с тех пор мистер Твистлтон казался мне менее безумным, иначе я бы упомянул о нем раньше.
– Есть какие-нибудь еще обстоятельства, о которых вы забыли проинформировать меня? – осведомился Ньютон.– К примеру, человек с окровавленным топором? Или павлин с вырванными из хвоста перьями?
– Да, теперь кое-что приходит мне в голову, – сказал я.– Касательно мистера Твистлтона.
– Такова участь острых умов, – простонал Ньютон.– Они тупятся от соприкосновения с умами других людей.
– Прошу меня простить, сэр, но, когда я ударил мистера Амброуза в «Каменной кухне», он упал на мистера Твистлтона и уронил бумаги на пол. Я припоминаю, что мистер Твистлтон занимался изучением какого-то странного набора букв. Очень похожего на тот, что я переписал со стены. И на тот, что мы видели в письме, найденном в кармане убитого мистера Кеннеди.
– Прекрасно, что вы об этом вспомнили, Эллис, поэтому я прощаю вам прошлые ошибки. Но мы поразмыслим над этим позже.– Поглаживая павлинье перо, Ньютон некоторое время молчал.– Я уже видел где-то перевод этого мифа, – сказал он.– Да, в книге фламандского джентльмена по имени Барент Конберс ван Хелпен. Она называлась «L'Esca– lier des sages», что означает «Лестница мудрости». Замечательное философское сочинение.
– Так вот почему тело помещено возле лестницы? Такова, по их мнению, лестница мудрости?
– Вполне возможно, – кивнул Ньютон.– И все же я подозреваю, что близость к дому смотрителя, в котором теперь живете вы, мой дорогой друг, также имеет существенное значение. В противном случае трудно объяснить, почему Мерсера убили в другом месте и привезли сюда.– С рассеянным видом Ньютон снял соломинку с камзола мертвеца и еще одну с его штанов.– Однако пока это остается тайной.
– Значит, нам грозит опасность?
– Там, где есть тайны, всегда присутствует опасность, – ответил Ньютон.– Даже Бог скрывает свои тайны от мудрых и рассудительных представителей мира сего, и к тому же далеко не каждый способен принять откровения истины. Пойдемте, – приказал Ньютон.
И мы направились в казармы Монетного двора, где Ньютон нашел солдата, которому приказал охранять тело Мерсера. Затем мы зашли в конюшню Монетного двора. Там Ньютон принялся внимательно изучать солому, словно какой-нибудь египетский надсмотрщик, который пытается понять, можно ли делать без нее кирпичи. Наконец Ньютон нашел то, что искал, – небольшой пучок залитой кровью соломы, но тут же заметил, что этого еще недостаточно, чтобы считать конюшню местом убийства.
– Однако это поможет нам понять, как тело доставлено к лестнице, – сказал он.
Он довольно долго изучал солому в конюшне лорда-лейтенанта, но там ему не удалось обнаружить следов крови, и мы направились в кузницу, где содержалась часть лошадей гарнизона.
Мистер Сильвестр, кузнец, был довольно гнусным типом с черными свиными глазками, жестким ртом, хвастливым голосом и совсем не дружелюбными манерами. Он походил на толстого злобного кабана, откормленного на убой. Следуя по пятам за Ньютоном, Сильвестр, еще не знающий об убийстве Мерсера, не выдержал и спросил, что Ньютон здесь делает.
– Неужели не ясно, мистер Сильвестр? – отозвался Ньютон.– Я изучаю качество вашей соломы, что же еще?
– С моей соломой все в порядке, доктор Ньютон. Она сухая. На ней даже нет росы.
– А где вы ее берете? – осведомился Ньютон.
– Каждое утро мы привозим свежую солому из принадлежащего гарнизону амбара на овсяном поле. Я не допущу,
чтобы мои лошади ели всякую дрянь. Хотел бы я посмотреть на человека, который скажет что-нибудь другое.
– Что ж, я увидел все, что хотел, – заявил Ньютон.– Благодарю вас, мистер Сильвестр, вы мне чрезвычайно помогли.
Когда мы вернулись в конюшню Монетного двора, где ранее нашли пучок окровавленной соломы, Ньютон сказал о Сильвестре:
– Какой наглый тип! Всегда готов кому-нибудь нагадить.
Всего на Монетном дворе было двенадцать лошадей. Шесть предназначались для двух прокатных станов, четверка лошадей впрягалась в блок, который приводил в движение простые шестерни, поворачивающие два горизонтальных цилиндра, расположенных на верхнем этаже. Здесь золотые и серебряные бруски проходили между роликами, пока не становились достаточно тонкими для того, чтобы штамповать заготовки для монет. Лошадям приходилось нелегко, но за ними хорошо ухаживали двое конюхов, и одного из них, мистера Адама, Ньютон подробно расспросил о соломе.
– В какое время вам привозят свежую солому из амбара на овсяном поле?
Мистер Адам, который отнесся к Ньютону с большим уважением, сразу же снял шапку, как только доктор к нему обратился. При этом обнажилась лысина с таким количеством оспин, что она вполне могла бы сойти за доску для игры в шашки.
– Ну, сэр, из амбара снабжается гарнизон, а нам привозят солому с Болотных полей. Мы не имеем ничего общего с гарнизоном, словно он принадлежит Франции, а мы Англии. И это не так уж далеко от истины, поскольку в Тауэре нынче полно гугенотов.
– Понятно, – ответил Ньютон.– Когда привозят солому для лошадей?
